Книга Эпоха героев, страница 64 – Нира Страусс

— Сопроводишь меня? — спросила я.

Он напрягся. Остальные с вежливым сочувствием сделали вид, что вовсе не наблюдают за нами. Спустя несколько секунд дракон встал и последовал за мной в ту спальню, где мы провели прошлую ночь.

Я оставила Орну на столе и направилась прямо к балкону, игнорируя щелчок двери за спиной и то, как напряглись мои мышцы. В животе растеклось тягучее, горячее ощущение.

Просто вот так.

Я крепко вцепилась в перила. Мэддокс встал рядом, устремив взгляд на город.

Молчание между нами становилось всё плотнее, вязче, обострённее. Мы слышали приглушённые голоса за дверью, ощущали, как горячий ветер шлёпал по коже.

Между нами снова появилась натянутость. Будто мы не знали, как себя вести. Хотя знали. Просто он… сдерживался. По какой-то причине.

Но это было глупо. После всего, через что мы прошли, — неужели мы опять всё усложняем?

Мы повернулись друг к другу одновременно, но первой заговорила я:

— Почему ты меня не трогаешь?

Ну… это было не совсем то, как я собиралась начать. Но слова вырвались сами собой.

Мэддокс выдохнул низко, глухо. Этот звук отозвался в моей груди и скользнул в конечности, оставляя их лёгкими, как пустота.

— Всё не так просто. Думаешь, я не умираю от желания прикоснуться к тебе? Я смотрю на тебя — и чувствую себя идиотом, счастливчиком, кем-то недостойным. И думаю, что это, чёрт побери, невероятно — иметь честь прикасаться к тебе и целовать тебя. А ещё… Последние недели… Это было…

Он запнулся, а я пыталась осмыслить каждое его слово.

Он был так… так неправ. Это он не должен был чувствовать себя идиотом, счастливчиком и недостойным.

Я провела дрожащими пальцами по своим бёдрам.

— Слушай внимательно, потому что повторять не буду: ты можешь — и должен — прикасаться ко мне, целовать меня и делать со мной всё, что пожелаешь, как только тебе этого за…

Я не успела договорить.

Он рванулся вперёд так быстро, что я даже не успела заметить, как он двинулся. Одна рука уверенно скользнула к моей шее, обхватила её с жадной собственнической уверенностью — и вот его губы уже сомкнулись с моими. Меня окутал его запах — древесина, соприкасающаяся с домашним огнём. И, наконец, я почувствовала себя в порядке. Дома. Его руки сомкнулись вокруг меня, и я подняла ладони к его плечам, ощущая, как твёрдая поверхность крыльев царапает мои костяшки. Он был настолько выше меня, что мне пришлось встать на носочки, вытягивая шею. Его кожа была прохладной — несмотря на давящий жар пустыни.

Когда его язык коснулся моего, по телу прошёл разряд удовольствия — мгновенный, острый. Мы не так часто целовались, но каждый раз я чувствовала одно и то же. То, с какой лёгкостью он добирался до самой сердцевины, до самой хрупкой части меня. Насколько беззащитной и охваченной лихорадкой я становилась. И эту уверенность — что я в нужном месте.

Его губы скользнули к моей шее. Он оставил там мягкий поцелуй, от которого я выдохнула прямо ему в ухо.

— Никогда больше так не делай, — прошептал он. Его голос стал ниже на целую октаву, и я сразу поняла, о чём он.

— Я была измотана.

— Это был грёбаный ад.

Я фыркнула.

— Это кто из нас был без сознания больше двух недель — ты или я?

Он не ответил. Просто резко поднял меня за талию и посадил на балюстраду. Внутри пронеслась волна головокружения. Я тут же обвила его шею руками, словно мои конечности превратились в щупальца, и обвила его бёдра ногами.