Книга Эпоха героев, страница 218 – Нира Страусс

В тот день, когда я столкнулась с ней в особняке, помогала ли она Сиваду в лавке? Придумывала ли, как отравить нас с Мэддоксом, чтобы ослабить и разделить?

После того как стало ясно, насколько глубока была измена Сейдж, Мэддокс поднялся. Его шипы угрожающе выступили над плечами.

— Я не могу и не хочу простить тебе то, что ты отправила мою спутницу на смерть. Но ты приговаривала не только её — и меня тоже. Я доверил тебе свою жизнь, свои страхи, свои сомнения, доверил всё. Я защищал тебя от тех, кто считал тебя слишком колючей и равнодушной, слишком жестокой в некоторых вылазках. Ты была для меня как сестра, а пока я отдавал тебе свою жизнь в руки, ты продавала свою честь ради бредней собственного отца. Пока смеялась и пила с Гвен, ты плела заговоры, чтобы убивать и пытать невинных. — Мой спутник провёл рукой по волосам, потерянный. — Я не знаю, кто ты. Я не знаю, с кем делил жизнь все эти годы.

Сейдж продолжала скрести и скрести камень, раздирая свои раны.

— Гвен неделями была уверена, что я заколдована. — Её улыбка вышла пустой и жуткой. — Всегда-всегда такая дура.

Это сломало Мэддокса — я ощутила его боль в связи. Он резко вышел к двери. Я скользнула к полу, рядом с Сейдж.

Я думала обо всех случаях, когда она могла бы остановиться и повернуть назад, но не сделала этого. О руке, которую могла протянуть мне, чтобы я не сорвалась в пропасть. О разговоре под дубом. О слепой вере Гвен.

— Я думаю, не всё было ложью. Думаю, за той девочкой, которую сломали в Анисе, всё же прячется женщина, которая была никудышной ученицей друи, до ужаса боялась лепреконов и чьи глаза сияли звёздами на Бельтайн. Я знаю, тебя мутило от распятия герцогов и их детей, и что ты избегала нас, потому что тебя разъедала вина. Мне жаль, что твои страхи и травмы оказались сильнее тебя, Сейдж, и я не держу зла за то, что ты столкнула меня в трещину. — Я наклонилась и понизила голос, затыкая уши Мэддоксу пригоршней тьмы. — Но ты разбила сердце моему спутнику, и этого я тебе никогда не забуду. Теперь ты и твой отец знаете, что меня не так-то просто убить, и, что бы ни случилось в Гибернии, я надеюсь, ты сгниёшь в какой-нибудь яме в одиночестве, помня, что у тебя когда-то были семья и друзья, готовые отдать за тебя всё, а ты всё это предала.

Потом я вышла в коридор, оставив позади маленький осколок сердца. Мэддокс смотрел на меня с подозрением и горечью.

— Что ты ей сказала?

— Что я не привезла ей яблочных сладостей, разумеется.

Он мне не поверил, но это уже было неважно. Я взяла его за руки и потащила вниз. На лестнице, пока мы оказались на одной высоте, я поцеловала его.

Наконец его напряжённые плечи опустились, крылья расслабились, и из груди вырвался застрявший вздох.

— Чёрт, — выдохнул он.

Я обняла его крепко, он уткнулся носом в мою шею, его рог задел мой висок.

Внизу входная дверь распахнулась настежь, и внутрь ворвались Гвен, Ронан и вихрь листьев из нового сада.

— Живо, к лошадям! — закричала Гвен. — Иначе мы не успеем! Они собираются…

Из кухни выскочили Каэли и Фионн, встревоженные. Гвен застыла с открытым ртом, увидев нас на лестнице, а позади неё Ронан потер глаза кулаками. Его усы выглядели чуть поникшими.

— Я мало спал в последние дни.

— В-вы живы, — пробормотала Гвен.

— Куда мы не успеем? — потребовала Каэли. Она схватила Гвен за руки и встряхнула. — Говори сейчас, а потом уже реагируй!