Книга Эпоха героев, страница 148 – Нира Страусс

Если дракон считает тебя частью своего лаха, ты никогда не почувствуешь себя одиноким.

Из запрещённой книги «О народе драконов».

— Можно поговорить?

Мои крылья дёрнулись. Я развернулся рывком.

Какого чёрта…?

Каэли стояла в паре шагов, улыбаясь. Оранжевый свет из окон у неё за спиной очерчивал высокий, тонкий силуэт и вытягивал рыжие отблески из её волос.

Я выпустил охапку дров, которые собирал у амбара. Лето на востоке было куда мягче, чем в Вармаэте, а ночами температура падала. Я мог создать огонь из ничего, но, чтобы в камине поддерживалось пламя, нужна была древесина. Да и спать в такую ночь никому не хотелось. Слишком много нужно было обсудить, и всех нас трясло от пережитого.

— Ты столь же бесшумна, как твоя сестра.

— А кто, по-твоему, меня учил?

Она наклонила голову, не убирая улыбки, — и я не мог не согласиться с Гвен. Каэли была очень похожа на старшую сестру, и дело было вовсе не в цвете волос или глаз. В её манере смотреть на тебя было что-то такое, от чего чувствуешь себя крошечным, под присмотром, значимым или не в своей тарелке — в зависимости от её намерения.

Я прищурился, с усмешкой.

— В день нашей встречи она сначала уложила меня, а потом пригрозила отрезать крылья. Если ты всего лишь хочешь поговорить — считаю, мне повезло.

— Аланна делала и будет делать вещи куда похуже, защищая своих. И теперь ты — её. Знаешь это, верно?

Дракон внутри меня одобрительно зарычал.

Я устроился на поленнице, что кто-то сложил у амбара, и жестом пригласил Каэли. Она без колебаний села рядом, с любопытством разглядывая мои крылья. Я держал их сложенными, отодвинув шипы подальше от неё.

Похоже, её это не тревожило.

— Можешь спрашивать или рассказывать что угодно, и этот разговор останется, между нами, если захочешь. Хотя твоя сестра за нами подсматривает.

Каэли фыркнула.

— Знаю. Наверняка переживает, что я тебе досаждаю. В детстве она была одержима кое-какими легендами об Огненных островах.

Я приподнял бровь.

— В детстве? И как тебе мысль, что это было всего несколько месяцев назад?

— Это трудно объяснить, но я не ощущаю, будто тело сменилось в одночасье, а разум остался прежним. Я выросла. — Она посмотрела на свои руки. — Быстро и магически, но всё-таки выросла и чувствую себя старше. Порой это странно даже для меня, но… да. Сейчас это — я.

— Я рад, — искренне сказал я.

Она подняла взгляд к небу. Чёрный уступал место бледному кобальту. Ночь выдалась долгой — после долгих месяцев и паршивой отсидки в Анисе.

— Я не помню нашу мать. Аланна никогда не говорила о ней плохо, только рассказывала, как сильно та меня любила и как была счастлива, когда я родилась, но я не дура. Хорошая мать не заставила бы мою сестру так бояться и так сильно ненавидеть в себе наследованную магию. Эта женщина поселила в глазах Аланны недоверие к миру, и я всем сердцем это ненавидела. — Она перевела взгляд на дом, и чей-то силуэт поспешно отскочил от окна. — И, несмотря на всё это, она замечательная. Из тех людей, кому можно доверить жизнь. Но теперь я уже не ребёнок, и она больше не одна. Что бы ни случилось, я не позволю ей жертвовать собой ни ради чего и ни ради кого. Ни ради Гибернии, ни ради меня, ни ради тебя. Если кто-то и заслуживает спастись — и быть спасённой, — так это Аланна.

Она посмотрела на меня — и я едва не задохнулся.