Книга Тайна двух лагерей, страница 80 – Николай Леонов, Алексей Макеев

– Они вам угрожали, – констатировал сыщик, – они обещали расправиться с Димой, если вы не согласитесь. А если согласитесь, они не причинят ему вреда и простят все его долги. Вы были один, вам не к кому было пойти за советом, и вы согласились.

Горбунов курил и смотрел на темный лес за забором. Он не отвечал, не соглашался и не возражал, он просто слушал, и это молчание было более красноречивым, чем истерическое признание. А Гуров продолжал спокойно, даже немного печально говорить:

– Вы не видели другого выхода. Я знаю, такие минуты бывают, когда ты словно в тумане, когда тебя как будто несет в лодке по бурной реке. И ты даже головы поднять не смеешь, не то что опустить в воду весло. Снесет, в щепки разобьет, унесет, засосет в водоворот. Я знаю, против Максима Смирнова вы ничего не имели лично. Вы его и не знали толком. Мало ли, сколько их работает в лагере. И вы выбрали момент, когда поблизости никого не было, вы позвали его и неожиданно столкнули в котлован. Страшно было?

– Сначала нет, – ответил Горбунов, щуря от табачного дыма один глаз. – Все было как в тумане, я сам был как робот какой-то. Даже облегчение испытал, когда толкнул. Вот и все, сделал дело, теперь все позади.

– А потом? – спросил Гуров.

– А потом стало так страшно, что не знаешь, куда голову деть. Все эти дни мне слышался его крик, когда он падал. А ведь там железные штыри арматуры и он знал, куда падал. А потом его стон. Он не сразу умер. Это жутко, Лев Иванович. Я не сошел с ума только потому, что боялся за сына. Это же все из-за него, для него. Мне собирать вещи?

– Тихо, тихо, – Гуров взял Горбунова за локоть и заставил снова прислониться к стене. – Теперь для нас с вами самое главное – спасти вашего сына, чтобы Дима дал показания против тех, кто ему угрожает. Нам важны ваши показания. Пока хоть одна сволочь из них на свободе, ваш сын не сможет жить спокойно. Так что не дергайтесь, не выдавайте себя ничем. Если я вас заберу отсюда, они все поймут и скроются, скроют следы других преступлений. Так что в интересах вашего Димки замрите и делайте свою работу здесь. Это понятно?

– Да, да, Лев Иванович, – горячо закивал Горбунов. – Из-за Димки! Я все сделаю, как вы приказываете!

– Именно приказываю, – согласился Гуров и достал из кармана несколько фотографий большого формата. – Этих людей узнаете?

Горбунов несколько минут перебирал фотографии, потом вытащил фото Хлебникова и протянул Гурову.

– Вот этот приходил, этот мне угрожал. Типичная уголовная рожа.

Гуров кивнул, собрал фото в стопочку и снова сунул во внутренний карман пиджака. Оторвавшись от стены, он еще раз огляделся по сторонам и шагнул на темную дорожку, ведущую к выезду из лагеря. Итак, Батон, но Батона больше нет и с него не спросишь. Но косвенные доказательства есть. Теперь надо сделать так, чтобы Горбунов заболел и его отправили в клинику с чем-нибудь серьезным. Петр это сможет сделать. Главное – его вывести сейчас из-под удара. Шаров ошалел, а Зотов вряд ли знает, какими методами действует его «правая рука». Или знает? Хватит трупов, пора брать. Но номер машины Шарова что-то не мелькает на дорогах. Дорожная полиция давно бы его замела. Значит, или номера меняет, или машины. Шарова надо брать при любом раскладе. В изоляторе, в СИЗО, у черта на печке его надо крутить и колоть. Срочно! Зотов, Зотов! Что наши экономисты копаются? Неужели непонятно, неужели нечего ему предъявить официально с махинациями на тендере, с обналичкой? Не доказать? Или время нужно? Чувствуя, что он начинает злиться, Гуров сел в машину и откинулся на спинку сиденья. Он смотрел перед собой, смотрел, как охранник открывает ворота лагеря. Один, два, три, четыре, пять… Гуров досчитал до пятидесяти и понял, что успокоился, снова взял себя в руки.