Книга Тайна двух лагерей, страница 74 – Николай Леонов, Алексей Макеев

А вот это уже было интересно. Над входом в дом имелся большой балкон, почти веранда. И внешняя сторона его опиралась на столбы. Металлические, украшенные наклепанными металлическими листьями, изображавшими плетение винограда или другой лозы. Стена дома под балконом тоже изобиловала архитектурными элементами. Из стены выпирали блоки рустового камня. Не раздумывая долго, Гуров снова сунул пистолет в кобуру и примерился, как он будет подниматься по стене. Почти как на скалодроме, только страховочной веревки не будет. За входной дверью вроде бы тихо, но что услышишь через толстую дверь? А может, и через две двери, если там сделан еще и входной тамбур.

Почему-то именно сейчас вспомнилась Мария. Гуров хорошо помнил и даже был немного уязвлен тем, что жена обрадовалась, когда он из МУРа перешел к Орлову в министерство. Маша, конечно, так открыто не ликовала и не обсуждала этот вопрос, но Лев Иванович хорошо понял по ее глазам эту радость. Машу можно было понять, ведь она переживала за мужа с его ночными выездами на происшествия, с погонями и захватами преступников. А ведь МУР, в отличие от районных отделений полиции, занимался как раз тяжкими преступлениями, особо опасными. За карманниками МУР не охотится.

«Ну, в министерстве намного спокойнее работа, – сказал про себя Гуров и полез на стену, беспокоясь о том, чтобы из расстегнутой кобуры не выскользнул пистолет. – Министерство – это работа с бумагами в теплом уютном кабинете, – говорил себе сыщик, поудобнее цепляясь пальцами за выпуклый камень и ставя ногу на следующий. – В министерстве и обедать можно по расписанию. И даже должно так обедать, потому что перерыв на обед един для всех сотрудников министерства. И даже начальник – твой друг, а значит, если что, можно рассчитывать на поблажки. Будет тебе поблажка, – добравшись до самого балкона и почти упершись в него головой, подумал Гуров. – Вот как только начальник узнает о твоем лазании по стенам, как представит он тебя мухой на стене, так и начнутся поблажки».

Теперь самое главное – попасть в дом. Гуров подтянулся на руках и перелез через перила, стараясь не шуметь. На этот большой балкон, который больше похож на веранду, выходило окно и стеклянная дверь. Наверняка за этим окном большая комната – гостиная или спальня. Бабушкин не мог подняться в дом с той стороны, где он перебирался через забор. Наверняка вошел в дверь. Почему и как его впустила хозяйка, сейчас не очень важно. Важно понять, почему они оба оказались у окна второго этажа, выходящего на дом Эллы. Может, женщина вырвалась и бросилась кричать соседке, звать на помощь? Значит, она думала, что Элла дома. Вряд ли. Скорее всего, женщина просто вырвалась и бросилась звать на помощь к ближайшему окну. Где он ее сейчас держит? Простая логика подсказывает, что заложницу нужно связать и запереть в помещении без окон, чтобы не позвала на помощь. Такими помещениями могут быть кладовки, санузлы, гардеробные комнаты.

«Ну, тогда у меня есть шанс. Бабушкин же не станет сидеть в кладовке с заложницей. Он будет ходить от окна к окну и проверять уровень опасности. Или вообще пойдет на кухню, чтобы поесть наконец». И тут Гуров понял, что удача его не покинула. Снизу что-то шевельнулось, глаз уловил какое-то движение. И, стоя сбоку от окна, прижимаясь спиной к стене, сыщик опустил глаза, не понимая, что могло привлечь его внимание. И тут он увидел, что это был уголок тюля, который сквозняком чуть трепало и иногда вытягивало в щель приоткрытой наполовину двери. Дверь не заперта! Послушать, что творится в доме, можно было только через эту щель, но не в полный же рост вставать. Гуров вздохнул и лег на пол в белой рубашке. В комнате было тихо: ни голосов, ни шагов, ни музыки или звука включенного телевизора. Надо принимать решение. Речь шла не о том, входить или нет. Решение нужно было принимать о том, как лучше входить: врываться с криками «полиция, бросай оружие» или прокрадываться тихо, на цыпочках.