Книга Ледяной ноктюрн, страница 102 – Дарья Кадышева

— А меня немного раньше. Лета нервно рассмеялась.

— У тебя… есть?

— По такому случаю можно и закурить, — согласился Марк, вытаскивая из кармана самокрутку.

Они немного посидели так, прислушиваясь к бурным звукам со стороны крепости, покрытые своей и упыриной кровью, передавая друг другу самокрутку. Клубы гвоздичного дыма поднимались ровным строем к небу, не прерываемые ветром, и Лета неотрывно следила за ними, ни о чём не думая, пока Марк не решился заговорить.

— Это всё… — невнятно произнёс он.

— Чего?

— Каждый день я просыпаюсь и думаю, насколько глубоко мы увязли и когда смерть придёт за нами.

— И тебе это пришло в голову только что? — хмыкнула Лета. — Оглянись. Мы такой путь уже проделали, сейчас не время для хандры. Мы везучие.

— Нет, Лета. Тебе только так кажется.

— И что прикажешь делать? Свалить?

— Это не самое плохое решение, — вымолвил он, выпуская из лёгких струю дыма.

— А как же ты? Твоё проклятие? Ты уже забыл о нём?

— Я не верю в то, что мы сможем снять проклятие. Это всё бред. Это было бредом с самого начала, и ты это знала.

— Как и это кольцо, которое открывает мне тайны других людей? — воспротивилась Лета. — Как и то, что мы с тобой до сих пор живы, хотя упрямо лезем в самое пекло? Это тоже бред, в который ты не веришь? Нет того, что мы не могли бы сделать. Ничего невозможного нет. И мы снимем с тебя проклятие.

— А может, я просто не хочу.

Она опешила.

— Что?

— Я… Я… Я устал, — он шмыгнул носом. — Устал думать о том, что мы здесь ради меня. Я хочу вернуться домой.

— У нас нет дома, Марк.

— У нас есть Кривой Рог. И твой последний обряд. Или метка для тебя больше ничего не значит?

Лета бросила невольный взгляд на предплечье Марка, прикрытое рукавом куртки, но это не помешало ей вызвать в памяти скромные узоры торка, обвивавшего его руку.

— Это подождёт, — глухо проговорила она. — И не только ради тебя мы застряли здесь, а ради помощи этим людям.

— На которых тебе плевать.

— У нас с тобой сделка, выполнив условия которой, мы добудем ключ к твоему исцелению. Я никуда не уйду, и ты тоже, если намереваешься избавиться от зверя.

— Я научился жить с ним. Я научился извлекать от этого пользу. Как и ты от злой магии своего меча, — он кивнул в сторону Анругвина, который Лета неосознанно оставила лежать прижатым рукоятью к её бедру. — Теперь это только моя особенность, всего лишь отклонение, болезнь, но с которой можно сосуществовать.

— Сбежать? — произнесла она, добавляя в голос язвительную нотку. — Ты так сильно этого хочешь? А Бора? Ты ей рассказал о своих желаниях?

— При чём тут она? — раздражённо выдохнул Марк.

— Вы с ней так чудно спелись.

— Мне льстит твоя ревность, но это уже не твоя забота.

— Ну так как? Ей ты рассказал о том, что хочешь уйти? Или вы просто тра…

— Это вы там с Конором зажимаетесь по кустам, а мы… — не дал ей договорить Марк и запнулся, — у нас… даже не было ничего. Мы с Борой друзья, и всё. Близкие друзья, это правда. Но ничего такого, о чём ты думаешь.

Она не нашла, чем ответить, и он привалился головой к перилам, вздохнув. Самокрутка почти дотлела между его пальцами.

— Мне она дорога, она нравится мне как человек, как… женщина. Но я просто не могу. Жду чего-то. момента, чтобы переступить черту, оказаться ближе к ней… Не могу. И ты знаешь, почему.

Лета снова промолчала, пристально глядя на него.

— Она бы стала не просто способом забыть. Она бы вошла в моё сердце. Но это выше моих сил… Я чувствую, что совершаю предательство.

— Ты не вернёшься в Тиссоф, — наконец ответила она. — Ты не вырвешь её из Оплота.

— Теперь ты понимаешь? Я всё равно продолжаю любить Ив. Как бы я ни хотел забыть, я не могу. Это всё так… Сложно. Самокрутка обожгла пальцы, но Марк не издал ни звука, лишь поморщился и отшвырнул её вперёд.

— Поэтому мы останемся, — сказала Лета. — Чтобы у тебя было ещё время для того, чтобы разобраться с этим.

— Ты же не переносишь Бору, — отстранённо заметил Марк.

— Какая разница, если тебе хорошо рядом с ней.

— Не могу сказать того же о Коноре.

— Не начинай.

— Даже эльф мог быть не самым ужасным вариантом.

— Марк, — одёрнула она его. — Не лезь в это.

— Почему? Тебе, значит можно всовываться в мою личную жизнь, а мне нет?

— Что ты к нему прицепился?

— Он утащит тебя на дно. Он сделает тебе больно, разве ты этого не понимаешь? Он сломает тебя, использует как развлечение.

— Ему это не удастся, — покачала она головой.

— Вот как?

— Разве ты не видишь, какой он плохой. Лета, — передразнила девушка его тон. — Он тебя испортит, причинит тебе боль… Марк, не тебе наставлять меня на путь истинный и благочестивый.

— Кому, как не мне? — отозвался он с усмешкой. — Драгон же не учил тебя, каких мужчин надо избегать. Не советовал тебе спутываться с нормальными, поэтому ты и рвёшься к этому психопату, ибо ничего не знаешь.

— Так. Только его сюда не впутывай.

— Но почему. Лета? Почему нет? Подумай о нём. Что бы он тебе сказал?

— Он дал бы мне самостоятельно решать за себя.

— Нет. Он бы зарубил ублюдка и утащил бы тебя отсюда. Всё ради того, чтобы тебя не обидели. Чтобы ты была под защитой.

— Вот что вылезло. — выпалила Лета. — Ты до сих пор злишься. Винишь меня в его смерти.

— Иногда, — холодно сказал он. — Он отдал свою жизнь ради тебя, чтобы ты потом ею рисковала, связываясь с каким-то наёмником. Это самая большая глупость, которую он совершил.

Лета вздохнула, ощущая, как к щекам приливает кровь и вскочила на ноги. Множество слов крутилось у неё на языке в этот момент, но пристальный злобный взгляд Марка не позволил ей высказаться. Она только с горечью провела рукой по воздуху вдоль его тела, дескать, до чего они с ним докатились, и он оторвал от неё глаза, доставая из внутреннего кармана новую самокрутку. Она знала, что последнюю.

Она повернулась лицом к крепости и направилась к ней, косясь настороженно в тёмное небо и гадая, где же был рассвет, но глубокая влажная ночь по-прежнему опутывала освобождённый Хальдарсвен.

* * *

Брусок мыла пах облепихой. Но она бы всё равно схватила бы его, даже если он бы вонял болотом.

Целый час Лета провела в деревянной бадье, наполненной горячей водой, с упоением чувствуя, как размягчалась задубевшая северными ветрами кожа и как смывалась многонедельная грязь напополам с кровью. Торопиться было некуда — впереди несколько дней отдыха, время, когда отряд мог лечить свои раны и вдоволь почивать на заслуженных лаврах. Поэтому она долго скребла тело до его покраснения, казалось, хотела отмыть его не только снаружи, но и изнутри. От скверных мыслей, плохого настроения и разбитости. Не считая нескольких пустяковых царапин, её преследовала боль в спине. Она подумала про растяжение, только это и могло быть, так что разум советовал ей облегчить страдания и обратиться к целителю. Один взмах пальчиком Лиама — и боль смоется магией.