Онлайн книга «Непредвиденные встречи»
|
Откуда же здесь эта мелодия? Душу защемило так, что Филипп прикусил губу, бездумно глядя на трепет оранжевых языков пламени. Музыка продолжала свое нежное, тающее журчание. Человек за столом встал и растворился во мраке. Но Филипп вдруг с суеверным страхом понял - женщина! Он не верил ни в совпадение, ни в мистику, ни в предчувствия, но в этот раз ощутил в себе такой властный зов сердца, что, не раздумывая, шагнул в зал. Женщина стояла у громадного черного провала в стене - один из внешних виомов был включен в направлении на южный галактический. полюс - стояла, будто падая в абсолютную черноту пространства; взгляд невольно начинал искать искры света в этой темноте и не находил. Филипп подошел, мучимый сомнениями, остановился, глядя на абрис женской фигуры. Женщина повернула голову… Он не ошибся, это была Аларика. – Это ты,- сказала она низким спокойным голосом, будто они расстались час назад, будто не разделял их океан времени глубиной в пять лет, и неизвестности, и почти угасшей боли потери. Почти?..- Не думала, что встречу тебя среди безопасников. – Я всего лишь эксперт по ТФ-аппаратуре, и то временно.Голос у него оказался таким же спокойным, и он усмехнулся про себя: в глубинах памяти шевельнулась надежда, но это была такая эфемерная ее тень, что здравый смысл легко расправился с нею. И все же… не умерла в душе память рук, память губ, память тела… Память голоса, движения, мысли… и память сердца… "О, память сердца, ты сильней рассудка памяти печальной…" - всплыли вдруг строки. Чьи? Впрочем, какая разница? Случайные встречи только подчеркивают закономерность разлуки… – Я тоже не ожидал встретить тебя на спейсере. – Я по-прежнему врач-универсалист скорой помощи УАСС, хотя работаю в этом амплуа мало, практически один раз в месяц, дежурным врачом. Так получилось, что это мое дежурство совпало с экспедицией "Тиртханкара". – Почему же я не видел тебя со времени старта? – Была занята… хотя вру. Просто не.хотела, чтобы ты меня видел. – Что же изменилось сегодня? На спейсере этого типа можно прожить год и не встретиться. Аларика отвернулась к виому. Танцующее, неумирающее пламя искусственного костра делало ее профиль загадочным, как изваяние древней богини. – Мне рассказал о тебе друг моего мужа Никита Богданов. А я захотела проверить. – Богданов? Друг мужа? - вопрос прозвучал недостаточно естественно и спокойно. Он приказал себе быть посдержанней, но в грудь снова плеснуло волной грусти, и Филипп вдруг представил Аларику в объятиях мужа - абстрактной фигуры, смахивающей на Мая Реброва. Это отрезвило. – Да, некоторое время они работали вместе.- Аларика осталась спокойной и ровной.- Он ведь тоже был спасателем, хотя и не безопасником. А ты все там же? Темнота скрыла запылавшие щеки Филиппа. Вопрос прозвучал, как незаслуженная пощечина. Грусть окончательно прошла, появилась злость. – Все там же,- подтвердил он почти весело.- И по-прежнему играю в волейбол, как ты сама могла убедиться. Я спортсмен настроения, как отметил Ребров, я обидчив и самолюбив, и не осуждаю себя за это. Каждый из нас пять лет назад решал по-своему: в силу эмоций - я, в силу неведомого мне расчета - ты… – Я…- повторила она задумчиво.- Тебе не кажется, что ты довольно часто употребляешь местоимение "я"? – Может быть, но мы не об этом. Ты мне тогда ясно сказала, что "спорт - это несерьезно, это на год, на два, пока ты молод и неопытен и на вершине успеха… Неверно! Моя вершина еще впереди, и с высоты пяти лет, пока мы не виделись, я могу только повторить свои слова: волейбол, спорт - это на всю жизнь! Потому что большой спорт всегда приносил радость людям, и тем, кто им занимался, и тем, кто просто "болел". Потому что в каждом из нас живет дух соревнования, а для меня волейбол - не просто игра для себя и для зрителей, это в первую очередь школа жизни, где есть все: радость победы и горечь поражения, ярость атаки и гнев ошибки, и напряжение мысли, и действие, в котором ты выкладываешься весь до конца! - Филипп выдохся и остановился.- Впрочем, прости, я как всегда увлекаюсь, в этом я не изменился. Она молчала, вспоминая, как впервые встретила Сергея Реброва. В тот вечер Филипп на свою беду пригласил ее на встречу с друзьями - был праздник Отмены Границ, он обещал познакомить ее с легендарными безопасниками, асами аварийно-спасательной службы. Торжество было в разгаре, после фейерверка они заполнили веселым шумом один из старинных банкетных залов Москвы, Филипп на минуту оставил ее одну - заметил кого-то из знакомых, и в это время в зал вошел Ребров. Он не был ни особенно широкоплечим среди этих сильных парней, ни особенно красивым, ни особенно значительным, и все же она мгновенно выделила его из толпы, так и не поняв в тот момент, чем же он заставил обратить на себя внимание. Лишь потом, через несколько дней, после двух встреч с ним - он тогда тоже заметил ее сразу,- она поняла: Сергей Ребров был целеустремлен и уравновешен во всех отношениях. Такого самообладания, как у него, твердых убеждений, принципов и уверенности в себе Аларика не встречала ни у кого из своих прежних знакомых, и это решило ее судьбу, а заодно и судьбу Филиппа… – Прощай,- сказал Филипп, делая шаг к двери.- Спокойной ночи. – Постой.- Она подошла к столику, костер погас, вспыхнул белый свет. Щурясь от смены освещения, они разглядывали друг друга. Конечно же, пять лет наложили отпечаток: он стал мужественнее, сильнее, хотя губы все еще хранили тень нерешительности или безволия; она - чуть полнее, женственнее… красивее ли? Как это выразить словами? Мы четко знаем, что такое уродство, а что такое красота?.. В памяти всплыли строки, прочитанные когда-то Станиславом на дне рождения Аларики: А если так, то что есть красота? И почему ее обожествляют люди? Сосуд она, в котором пустота, Или огонь, мерцающий в сосуде?* Слава умеет выбирать четверостишие, выражающее душу поэта, подумал Филипп. Стихи стары, как мир, а воспринимаются, как откровение… – До свидания,- уже свободней произнес он.- Ты мне очень помогла сегодня, спасибо. Ты еще что-то хочешь сказать? – Хорошо, если я ошибаюсь.- В глазах Аларики мелькнули упрямые огоньки.- Но и ты в одном ошибся. Пять лет назад я решила не в силу расчета, а в силу любви. Я любила Сергея. Филипп несколько мгновений смотрел ей в глаза, поклонился и вышел, унося в душе все то, что она высказала взглядом, породившее смятение и бурю эмоций. Ему очень хотелось остаться, но прежде надо было разобраться в себе, в своих желаниях, иначе можно было наломать дров… В том, что Аларика любила своего мужа, сомневаться не приходилось. И эта ее сожалеющая усмешка - "ты все там же"? Филипп снова почувствовал прилив обидной горечи, но ему, как ни странно, стало легче. Аларика изменилась, но изменился и он… На третий день Филипп наконец систематизировав свои соображения и решил выложить их руководству экспедиций. |