Книга Выбор алианы, страница 31 – Валерия Чернованова

Еще совсем немного… Скрипнула от напряжения зубами. Ну же! Почти…

Позади раздались чьи-то тяжелые шаги. Вздрогнув, повернула голову в сторону вошедшего и почувствовала, как меня накрывает волнение. Не стоило так резко оборачиваться, не стоило смотреть вниз. Голова еще больше закружилась. Ступня предательски соскользнула с деревянной перекладины; дрогнули, разжимаясь, ставшие влажными пальцы, и я, испуганно вскрикнув, отправилась в короткий, но такой незабываемый полет. К счастью, с полом не поцеловались ни мой зад, ни мой затылок.

Я угодила точнехонько в драконьи объятия, ощутила дыхание, жаркой лаской скользнувшее по виску, и услышала низкий, бархатный голос, в котором сейчас не крошились ледяные осколки.

– А если бы меня рядом не оказалось? Ушиблись бы.

– Если бы вас не оказалось рядом, я бы и не подумала падать.

– Не хотел вас напугать, эсселин Сольвер.

Герхильд все же вернул моему телу вертикальное положение, хоть ему, телу, и в горизонтальном было вполне удобно.

Отстраняться не спешил. Не спешил убирать ладонь, по-хозяйски устроившуюся у меня на бедре.

Я тоже не расцепляла руки, мертвой петлей обвившие шею тальдена. Только когда испуг перестал сотрясать быстрыми ударами в груди сердце, опомнилась, скользнула ладонями по плечам Ледяного, торопясь их убрать. Руки, понятное дело. Одна не успела «сбежать», оказалась в мягком захвате.

Поцелуй ожег чуть дрогнувшие кончики пальцев. Взгляд серых, сейчас безмятежно-прозрачных глаз, оставил пламенный отпечаток на губах. И вкрадчивый шепот, как камень в драгоценную оправу, вплавился в сознание:

– Мы вчера так и не договорили, Фьярра. Я хочу знать, что случилось с той милой, веселой девушкой, из-за которой я утратил покой.

Перед внутренним взором возникло усталое лицо лекаря. Мелкие морщинки прорезали кожу в уголках глаз, пальцы напряженно теребят клинышек бородки. Губы плотно сжаты – признак того, что эррол Хордис встревожен. И взгляд… Полный надежды и беспокойства, которое гаснет, сменяясь облегчением, после моего согласного кивка и слов смирения.

– С ней случился Крейн. Со мной, то есть. Вчера я была сама не своя от переживаний. Меня до сих пор мучают воспоминания, а ночью снятся кошмары.

Не будем уточнять, какие именно воспоминания и кошмары. Нет, нападение герцога тоже из головы не выходило. И вряд ли получится быстро забыть о бракованной версии Воронцова.

Скальде смотрел на меня, не отводя глаз. А я говорила и почти не обманывала. Полуправда – это ведь даже не ложь. Вернее, ложь, конечно, но в сложившейся ситуации получается, что во благо.

– Мне бы очень хотелось забыть все, что случилось той ночью. Надеюсь, когда-нибудь у меня это получится…

Тальден взял меня за руки, лаская кисти большими пальцами. Правой достался жар дыхания и мимолетный, невесомый, но отозвавшийся волнами дрожи во всем теле поцелуй. Левой повезло больше, на ней его великолепие сосредоточил все свое внимание, исследуя губами каждый сантиметр кожи, каждую костяшку, а потом, перевернув, одарил долгим поцелуем запястье.

Как же в этой библиотеке жарко!

Казалось бы, ничего такого, а сердце в груди бьется учащенно, с каждой секундой ускоряя ритм. И эта самая грудь сладко ноет, предательски отзываясь на ласки горячих губ.

Еще и взгляд его – пристальный, жадный, – в нем отражалась я вся, подсвеченная мерцанием обручального узора, словно фосфорная наклейка-звездочка, которыми украшают потолки в детских комнатах. Магическая вязь на руках Герхильда была как будто моим продолжением. Витой узор цвета стали – отчетливый, яркий. Она же, сталь, плавясь, плескалась в драконьих глазах, обычно холодных, но сейчас согретых теплом пробивавшегося сквозь ткань портьер солнца.

А может, их согревало чувство, что я в нем вызывала. Ну или вызывала Фьярра… Ведь просто так таэрин у тальденов не проявляется.

– Я глупец, – признал очевидное Герхильд.

Поцелуй нежным касанием отпечатался на ладони. Сладким, горячим вином с легким привкусом горечи растекся по телу, хмелем ударил в голову.

Не укроти он вчера свою магию, и ничего бы этого сейчас не было… Подвластная невольному порыву и плеснувшей в кровь нежности, провела ладонью – той, которую первой удостоили лаской – по щеке Скальде, немного шероховатой от пробивающейся щетины. Обычно его великолепие гладко выбрит, всегда при камзоле и с идеально зализанными в хвост волосами. Нет, к волосам претензий у меня не было, но сложилось впечатление, что собирался тальден впопыхах. Иначе чего бы это ему разгуливать небритым и в одной рубашке? Неужели, только очухавшись, сразу отправился меня искать?

Улыбнулась, радуясь, что он здесь, рядом. Целый и невредимый. И сумасшедшим совсем не выглядит…

– Нужно было дать тебе время прийти в себя. Нужно было спрятать тебя ото всех. От старейшин, Тьюлин. От других невест. Отложить испытание…

– Отбор должен продолжаться, – мягко возразила я. – Так что все в порядке.

Но Скальде, казалось, меня не слушал, продолжал себя бичевать:

– Вместо того чтобы быть сдержанным, набросился на тебя. Напугал.

«Лучше бы почаще так «пугал», – вякнула слабая плоть, но ее тут же приструнил голос разума, и пыл остудили горькие воспоминания.

И тем не менее я не отстранилась, когда тальден обнял меня, привлекая к себе с такой бережностью, словно я была не человеком из плоти и крови, а хрупкой статуэткой из тончайшего фарфора.

– Напугали, – кивнула. – Но не своими поцелуями, а выплеском магии. Когда чуть не заморозили весь замок.

И меня в придачу.

Пьянящее прикосновение губ к щеке, подбородку, от которых невольно начинаешь жмуриться. От них задерживается дыхание и внутри искрятся бенгальские огни, взрываются фейерверки, порхают огненные бабочки.

Еще один поцелуй достался самому кончику носа, а потом я услышала едва различимый шепот:

– Прости.

– Прощу, если пообещаешь, что приступов больше не будет.

– Я постараюсь, чтобы их не было, – удерживая мое лицо в ладонях, произнес тихо, поцелуем касаясь уголка губ. – Ты сказала, что видела меня с кем-то. Прости, что не дал договорить.

– Что-то вы слишком часто стали извиняться, ваше великолепие, – заметила, обводя пальцами таэрин у него на шее, нахлестывающуюся на синеватый рисунок вен. Магический узор серебряными ручейками стекал к вырезу рубахи, струился по груди и вниз, но так далеко забираться я не рискнула. Иначе, боюсь, все эти наши нежности примут несколько иной характер, перестав быть нежностями. – Я просто приревновала.

Еще одна полуправда. Вернее, правда, но только без подробностей, которые могли запросто все испортить. Снова разбросать нас по разным краям пропасти.

– К кому же?

К ней. Но пусть уж лучше будет другой ответ.