Книга Зеркальный вор, страница 85 – Мартин Сэй

— Нравится? — спрашивает Альбедо. — Могу поспорить, это пробуждает кое-какие воспоминания.

— Не у меня.

— Неужели? Ах да, это ведь не ты, а Деймон служил в охране посольства? Я вас уже начал путать. А вот мне эта милашка напоминает старые деньки в разведгруппе. Один мой знакомый держит небольшое стрельбище на окраине за Серчлайн-драйв. Не совсем легальное. То есть без регистрации. Думаю съездить к нему через пару недель, отвести душу пальбой. Можешь составить мне компанию, если еще будешь в городе к тому времени.

— К тому времени точно не буду, — говорит Кёртис.

Он украдкой разглядывает Альбедо. «Этот хлыщ так же служил в разведке, — думает он, — как я в президентской охране».

— А что у тебя под этой курткой, старина? — спрашивает Альбедо.

Кёртис не отвечает.

— Да ладно, не стесняйся. Что там у тебя?

— «Курносик», — говорит Кёртис.

— «Магнум»? Неслабо, старина! Сразу ясно, что ты приехал сюда не шутки шутить.

— Это тридцать восьмой калибр, — говорит Кёртис. — С ним легче контролировать отдачу.

Альбедо глядит на него, выгибая брови над дужками очков, а потом разражается смехом.

— Вот это как раз в твоем стиле, брат мой, — говорит он. — Если позволишь тебя так называть. Малый рост, большой ствол плюс патроны средней убойной силы. Миленькая комбинация! Да, приятель, я тебя вижу насквозь!

— Смейся сколько хочешь, — хмуро говорит Кёртис. — А ты хоть раз пробовал стрелять патронами «магнум» в замкнутом пространстве вроде номера отеля? Ты сам ослепнешь и оглохнешь после первого же выстрела. Пусть этой фигней страдает Шварценеггер, а меня увольте.

— Не буду спорить, старина, не буду спорить. Можно взглянуть?

— Что?

— Позволь взглянуть на твою пушку. Жалко, что ли?

Как раз в эту минуту они останавливаются перед красным сигналом на перекрестке Ковал-лейн и Фламинго-роуд, наискосок от «Вестина». Кёртис пытается разглядеть глаза Альбедо за темными стеклами. Понятно, что сейчас тот не сможет на него напасть. По крайней мере, пока он за рулем. И Кёртис уверен, что на заднем сиденье нет оружия в пределах его досягаемости. То есть он почти уверен.

Он обводит взглядом людей в соседних автомобилях — все они таращатся на тачку Альбедо, при этом не обращая внимания на людей внутри нее. Наклонившись вперед, Кёртис достает револьвер из кобуры на поясе, держа его низко, у самых бедер. Откидывает барабан и высыпает себе на правую ладонь пять маслянистых патронов.

Потом протягивает оружие Альбедо. Тот берет револьвер, который на миг почти исчезает в его лапище, и бегло осматривает.

— «Смит и Вессон»? Симпатяга. А патроны от «Спира»? «Голд-дот»?

— Надо полагать, — говорит Кёртис. — Уж какие были в продаже.

Загорается зеленый. Альбедо возвращает ему револьвер и кладет руку на руль.

— Как думаешь, что мне делать с этой штуковиной в кейсе? — спрашивает он. — Смогу я получить за нее пару кусков?

— Чего не знаю, того не знаю, — говорит Кёртис.

Он снова заряжает револьвер и прячет его в кобуру. Слева появляется здание конференц-холла; сразу за ним расположен задний вход в отель Кёртиса.

— Пожалуй, пока придержу этот ствол, — говорит Альбедо. — У меня есть приятели в Северной Каролине — мы вместе тянули лямку в Пустыне, — которые как раз сейчас подбирают группу надежных парней. Когда наши войдут в Ирак и дядюшка Саддам откинет копыта, там начнется натуральная золотая лихорадка. Чертов хитрюга Дик Чейни уже заранее приватизировал все это дело: оккупацию, реконструкцию, охрану порядка, сбыт нефти налево. Все это будет отдано в руки частных компаний.

— В самом деле?

— Но суть в том, что эти нафаршированные баблом членососы не очень любят, когда в них стреляют. И они уже начали подбирать крепких парней вроде тебя и меня для обеспечения безопасности, борьбы с партизанами и все такое. А чеки они выписывают — закачаешься! Пойми меня правильно: я ничуть не стосковался по всяким морпеховским приключениям на свою жопу — иначе я все еще там бы служил, — но за двести пятьдесят кусков в год согласен окунуться в это снова. Усекаешь, к чему я? Кроме того, в ЧВК нет такой жесткой иерархии, штабных бюрократов и прочего непотопляемого говна, как это было у нас в корпусе. Правительственный контроль чисто для проформы, сквозь пальцы. Конечно, придется иметь дело с жирными индюками из «Халлибертона», но ради солидного куша это можно и потерпеть.

Они заворачивают на стоянку отеля. Парковщики, как по команде, провожают глазами тупорылый сверкающий антиквариат.

— Если хочешь, могу связать тебя с этими парнями, — говорит Альбедо. — Ты вполне годишься для такой работенки. Скажи только слово, старик. Одно слово, и все тип-топ.

— Спасибо, что подбросил, — говорит Кёртис, открывая дверь. При этом на асфальт вываливаются мятый пластиковый стаканчик и сложенная гармошкой цветная брошюра.

— Я на полном серьезе, старик. Следующие года два будут для частных военных компаний как День благодарения для «Уолмарта». Вдолби себе в башку мои слова.

Кёртис захлопывает дверь и, подобрав с земли стаканчик и брошюру, направляется ко входу в отель.

— Эй, Кёртис! — кричит Альбедо.

— Что еще?

— Я насчет этой работы в «Спектакуляре», которую тебе обещал Деймон. На твоем месте я бы не очень на нее рассчитывал, партнер. Мне в натуре жаль это говорить. Одно из двух: эта затея или плохо кончится, или не начнется вообще. Я это понимаю, и ты это понимаешь, и все это понимают. Так что самое время подумать о чем-то другом. О’кей? До встречи, старина.

Альбедо козыряет двумя пальцами, поправляет очки на переносице и жмет на газ. Кёртис стоит с его мусором в руке, наблюдая за отъезжающим «меркурием». Брошюра противно липнет к пальцам. Взглянув на нее, Кёртис видит надпись «ЭСКОРТ-УСЛУГИ ГОРОДА ГРЕХА» над парой пухлогубых напомаженных ртов.

Отыскав урну неподалеку от автоматических дверей и избавившись от мусора, он входит в вестибюль. Указательный палец прилипает к кнопке вызова лифта, а затем, при попытке его очистить, слипается с большим пальцем, пачкая и его. Перед своим номером Кёртис тратит не менее минуты на то, чтобы — ни до чего не дотрагиваясь правой рукой — выудить из кармана бумажник, достать оттуда карточку и открыть дверь. В разгар этих мучительных манипуляций в коридоре появляется белый мужчина примерно его возраста. Пузатый, плешивый, загорелый, в мешковатых купальных трусах. В руках у него очки для плавания и маленькая камера для подводной съемки. Они с Кёртисом глядят друг на друга смущенно и встревоженно. «Что происходит в Вегасе, то здесь и остается», — думает Кёртис.

К тому времени, когда он попадает в номер, у него уже зудит все тело. Он сбрасывает одежду и становится под душ, сделав воду как можно более горячей — а потом, притерпевшись, еще горячей. Трется мочалкой свирепо и методично, как их учили в лагере для новобранцев: намылить лицо и голову, ополоснуться, намылить левую руку, ополоснуться, намылить правую руку, ополоснуться, и так далее вплоть до пяток. Затем повторяет все сначала. По завершении этих процедур ванная комната наполнена густым паром, который конденсируется на мраморной плитке стен и сползает капельками по зеркалу.