Книга Зеркальный вор, страница 125 – Мартин Сэй

— Италия, — говорит Стэнли. — Это ведь в Европе?

— Да, это в Европе. Ты прав.

— Я никогда не был в Европе, — говорит Стэнли.

Уэллс подходит и вкладывает в руку Стэнли холодную бутылку «Гебеля».

— Обязательно побывай в этом городе, если представится возможность, — говорит Уэллс. — Тебя там очень многое удивит и заинтригует. По крайней мере, моя недавняя скромная лекция по истории здешних мест обретет для тебя более широкий смысл. Этот город — я имею в виду итальянский оригинал — был построен на воде. Фактически на воде, поскольку под его фундаментом нет суши, достойной упоминания. Он расположен посреди лагуны. Знаешь, что такое лагуна?

— Да. Мой отец был на Эниветоке.

— Тогда, конечно, ты это знаешь. Наше слово «лагуна» образовано от латинского «лакуна», что означает пробел, отсутствие, пустое место. Возможно, этим и объясняется тот факт, что с течением веков город сделался центром притяжения всевозможных, самых сильных страстей и желаний. Он ведь намеренно разместился в пустоте, которая затягивает в себя все вокруг.

Стэнли отходит от стены с картой. Меньше всего ему сейчас хочется пива, но он все же делает небольшой глоток.

— У вас хороший дом, — говорит он.

— Спасибо. В настоящее время мы с женой вполне можем себе позволить что-нибудь более комфортабельное и, как говорится, престижное. Но мы уже сроднились с этим домом. Здесь, на побережье, мы живем сами по себе, как нам заблагорассудится. И, кроме того, мне даже думать страшно о перемещении на новое место всех этих книг.

Стэнли кивком указывает на запертую дверь.

— А там у вас что? — спрашивает он.

— Это… — Уэллс надолго прикладывается к бутылке. — Это комната Синтии.

Взглянув на него с удивлением, Стэнли еще раз внимательно осматривает крепкий засов на двери.

— Вы боитесь, что она сбежит из дома, пока вы спите?

Уэллс выдавливает из себя смешок:

— Ха-ха-ха! Понимаю, это может показаться немного странным. Я и сам частенько гадал, с какой целью предыдущие жильцы соорудили здесь такую дверь. При покупке дома риелтор уверял, что ему об этом ничего не известно. Я много чего воображал по этому поводу — и склад бутлегеров, и темницу для белых рабынь или заложников, и тайное убежище для взрослого сына-идиота. В этих краях возможно всякое. Но теперь я об этом почти не задумываюсь. Не желаешь переместиться на лоджию?

— Куда?

— На лоджию, — повторяет Уэллс, открывая балконную дверь. — Я опасался, что к вечеру зарядит дождь, но пока что погода неплохая. А если станет слишком прохладно, мы всегда можем вернуться внутрь.

В центре лоджии стоит приземистый деревянный стол, окруженный складными шезлонгами, — в точно таких же креслах полулежат кинозвезды и знаменитые режиссеры на фото в любимых журналах Клаудио. Обзор большей частью перекрыт соседним домом, но близость океана все равно ощущается. Армада мелких плотных облаков дрейфует по темно-синему небу, а луна висит меж ними, как помятое яблоко, — теперь ее диск уже в ущербе.

Уэллс жестом предлагает Стэнли кресло с наилучшим обзором в сторону запада. Стэнли не устраивает это место — с него будет виден лишь силуэт Уэллса, а он хотел бы следить за выражением его лица, — но, рассудив, что отказ может обидеть хозяина, он садится.

— Итак, — говорит Уэллс, устраиваясь в скрипящем шезлонге, — насколько понимаю, у тебя есть ко мне ряд вопросов.

— Да, — говорит Стэнли.

Какое-то время они сидят молча. Проигрыватель внизу также смолк: должно быть, закончилась сторона пластинки. С неба доносится звук пролетающего самолета, сначала нарастающий, а потом сходящий на нет.

— Что ж, — говорит Уэллс, — если тебе нужно время…

— Меня интересует магия, — говорит Стэнли.

— Допустим. А конкретнее?

— Объясните мне, как ею пользоваться. Как заставить ее работать.

Уэллс долго молчит. Затем хмыкает. Звучит это высокомерно, покровительственно — и в то же время фальшиво.

— Боюсь, ты обратился не по адресу, — говорит Уэллс.

— То есть?

— Я ничего не знаю о магии, Стэнли. В армии я научился нескольким карточным фокусам, но даже их я успел позабыть. Извини.

Стэнли перекладывает бутылку в другую руку.

— Гривано разбирается в магии, — говорит он. — А вы писали о Гривано. Значит, вы должны что-то об этом знать.

Уэллс как бы обдумывает этот вопрос, но Стэнли догадывается, что на самом деле он ищет способ уйти от ответа.

— Да какие там знания! — говорит он. — Разве что по ходу дела нахватался терминов. Но до Гривано мне далеко.

— Ага, так я и поверил. Будет вам, мистер Уэллс! Я ведь говорю не о реальном, историческом Гривано. Мне до него и дела нет. Я говорю о парне из вашей книги.

Уэллс открывает было рот, но, ничего не сказав, наклоняется вперед, ставит бутылку на стол и, сложив руки домиком, подносит кончики пальцев к своим губам. Он выглядит раздраженным, но за этим скрывается что-то еще — тревога? Смятение? Стэнли делает несколько глубоких вдохов. Он приближается к цели, но каждый следующий шаг будет сложнее предыдущего.

— Именно это ты собирался у меня выяснить? — говорит Уэллс. — То есть ты хочешь стать магом. Алхимиком. Волшебником. Я правильно понял?

— Да, все так и есть.

— Я не могу тебя этому научить, Стэнли.

Стэнли кивает, отхлебывает из бутылки.

— Я вам не верю, — говорит он.

Уэллс часто-часто моргает, пытаясь сам себя завести, чтобы дать отпор слишком настырному просителю.

— Это все фантазии, Стэнли, — сердито бурчит он. — Сам подумай, ты ведь уже не ребенок. Таким вещам нет места в реальном мире. Они существуют только в нашем воображении.

— Черта с два!

— Стэнли…

— Черта с два! Все это пустые отговорки. Извините, мистер Уэллс, но по-другому и не скажешь. Я знаю правду. Я много, очень много раз перечитал вашу книгу. Я в состоянии отличить реальное от нереального, и я знаю, что вы сейчас намеренно несете чушь! И я не путаю настоящую магию с дурацкими фокусами вроде распиленных надвое девиц, предсказаний будущего или превращения кока-колы в севен-ап. Я понимаю, что магия основана на способности видеть истинную структуру всех вещей. И хочу, чтобы вы объяснили мне, как это делается.

Уэллс смотрит на него в упор. И в его взгляде — недвусмысленное предостережение, даже угроза, чего Стэнли не замечал ни разу после самых первых минут встречи на пляже. Наконец-то перед ним тот Уэллс, с которым он давно хотел поговорить: Уэллс, что-то скрывающий за крепко запертыми дверьми в своем доме, Уэллс, готовый пустить в ход оружие, спрятанное в ящиках письменного стола.