Книга Танцующая на ветру, страница 62 – Наталия Терентьева

Я откусила кусок и кивнула, разглядывая молодую еще женщину. Да, наверно, нужна большая сила воли, чтобы скинуть все эти лишние килограммы.

Я посмотрела на вокзальные часы. Я проспала больше часа и чувствовала себя гораздо лучше. Все-таки у меня сильный организм. Правильно я делаю, что каждый день бегаю по утрам в любую погоду, не курю и не пью с Леной.

Соседка ела с аппетитом, явно растягивая удовольствие, а я незаметно заглотила свой кусок и достала телефон. Никто мне не звонил и не писал, пока я спала. Значит, Андрей не приехал. Потерялся где-то по дороге… Шел ко мне, а случайно вернулся домой. Так бывает. Стало грустно и пусто. И одновременно вернулось равновесие. Появившийся вдруг Андрей так меня смутил, так сбил… У меня без него хватает сейчас причин волноваться. Почему тогда так пусто и тошно в душе? Как незнакомый человек мог занять в моей душе такое место? Ведь я его совсем не знаю… И как будто не думала о нем эти два года… Только сравнивала всех с ним. Значит – что? Он поселился у меня в душе, спрятался и как будто там жил?

– Будешь за меня свечки ставить, чтобы сил у меня хватило не сбежать? – спросила меня толстуха, сминая пустой бумажный пакет, в котором был бутерброд.

Я так удивилась ее вопросу, что решила уточнить.

– А в какую церковь?

– Да в любую!

– А что, поможет?

– Конечно, – убежденно ответила женщина. – Я вот ходила в церковь, молилась и мне пришла реклама этой клиники. А так я не знала, куда мне ехать. И скидку мне сделали, тоже услышали там… – Она показала наверх.

Я вздохнула. Нет, я так наивно верить не могу.

– Да, – ответила я. – Я схожу в церковь.

– Ну хотя бы не каждый день, – женщина с надеждой посмотрела на меня. – Через день. Сможешь? А то мне некого попросить.

– А мама?

– Мама умерла. И я есть стала, – очень просто и негромко стала вдруг рассказывать мне молодая женщина. – Я с ней вдвоем жила, как-то мы мало с кем общались. И вот когда она умерла – быстро так, за два месяца сгорела, я как-то… знаешь… потерялась. Купила сигарет, не пошло. Курю, мне плохо, тошнит, воняет в доме, а на душе легче не становится. Пить тоже не могла, организм не принимал. В голове горячо, руки дрожат, тошно… Тоже не пошло. Вот я как-то приготовила себе мяса целую кастрюлю, с черносливом, со сметанкой, как мама всегда делала. Поставила кастрюлю на стол, представила, что мы вместе сидим, едим, смеемся… Поела с аппетитом. И знаешь, полегчало. Я стала каждый день готовить что-то, что мама готовила. То пироги с капустой и яйцом, то блины, то гречку с грибами. И на душе так хорошо у меня стало, так светло, как будто мама вернулась, просто я ее не вижу. Встала я как-то утром, пошла в церковь, спрашиваю…

– У священника?

– Да нет! У иконы. У меня есть такая икона, там всегда спросишь – тебе ответят. Вот я и спрашиваю – это не плохо, что я так делаю? Мне говорят: «Нет! Не плохо! Это не грех, это хорошо!»

– Что, прямо голос звучит? – уточнила я, пытаясь понять, насколько серьезно говорит женщина. Мне ведь тоже иногда кажется, что мне что-то говорят в церкви.

– Нет, ну я просто слышу это внутри… не могу объяснить… В общем, я стала так готовить и все съедать. Поем – хорошо. Потом опять тоска нападает, но уже слабее. Месяца два я готовила, полегче мне стало. А потом обнаружила – не могу надеть ничего, не налезает. Я мамину одежду стала носить, она немного крупнее была. И тоже, знаешь, так мне хорошо было. Еще через два месяца я и в мамину перестала влезать. И, главное, я как-то готовить уже перестала. Куплю два батона, пельменей готовых, наемся и сижу, перевариваю. Пока перевариваешь – вроде нормально. Потом – тошно. Вот какая я была… – Моя соседка достала кошелек, раскрыла его, показала мне фотографию. Молодая женщина и постарше, очень похожи друг на друга. – Это мама. А это я. Не узнаешь, правда?

– А вы сами похудеть не можете?

– Не-а. Наверное, что-то сломалось в организме. И еще силы воли не хватает. Полдня голодом посижу, потом на еду набрасываюсь. Еще хуже это. Вот, отпуск взяла и приехала в Москву. В Москве все есть… Нравится тебе здесь?

Я помотала головой.

– А мне нравится. У нас городок маленький, бедный, все осыпается, старое… Туалеты у многих во дворе… А здесь – все горит, сверкает, людей много… А может, мне просто тошно дома. Еще года не прошло. Скоро год будет. Я хочу как раз похудеть! Приду к маме на кладбище, скажу – смотри, вот я похудела.

Я поежилась. Я как-то не думала о том, что взрослые люди тоже могут так переживать и ломаться от потери близких.

– Ну что, договорились? Я Алевтина. Будешь ставить мне свечку, вот возьми сто рублей, на двадцать свечей по пять рублей. Только по церковному я – Валентина.

– Сильная, – пробормотала я.

– Что «сильная»? – удивилась моя новая знакомая.

– Значение имени.

– А ты откуда знаешь?

– Читала.

Алевтина покачала головой:

– Вот это да. Хорошо, спасибо. Я не знала. Значит, точно, я так и поняла – тебя мне послали. Вот, возьми еще… – Она покопалась в кошельке и дала мне какую-то карточку. – Это мне подарили на работе к Новому году, я в Сбербанке работаю.

– А что это? – Я повертела красивую пластиковую красно-желтую карточку.

– Можешь пойти в любой театр. Я точно не знаю.

– А вы?

– А! – Она махнула рукой. – Какой мне театр! Мне бы похудеть, да домой, к коту. У меня же кот остался! Соседка кормить будет приходить.

– Хорошо, спасибо.

Я подумала, что и мне ее, наверное, послали, но не стала говорить этого вслух. Может быть, и надо было сказать.

– Как тебя зовут? – спохватилась соседка. – Вот, номер возьми мой… – Она написала на клочке салфетки. Позвонишь, может, мне. А, как? Договорились? Не подведешь ведь?

– Не подведу.

Значит, некоторые люди видят, что я – нормальная. Вот Алевтина боялась, что у меня вши, а попросить меня свечку за нее ставить не побоялась, поверила, что я не проем и не пропью эти деньги. Значит, для Алевтины я выгляжу нормальным человеком, только немного оборванным.

Мы попрощались с новой знакомой, я искренне пожелала ей похудеть и тоже дала свой номер. Алевтина жила в трехстах километрах от нашего города, при желании можно было съездить к ней в гости. Не знаю, продолжаются ли такие знакомства. Я решила, что обязательно сама ей напишу.

Я последний раз проверила сообщения – нет, Андрей не писал. Я нашла в Интернете театральную афишу. Спектакль, в котором Ростовцев играл графа, шел раз в месяц, и был… вчера. А сегодня шел спектакль по пьесе Горького, в которой он играл в паре с другим актером. Только старик Ростовцев – народный, а второй актер – заслуженный.

Я решила – раз так все складывается, то я пойду на спектакль. Но мне нужно привести себя в порядок, хотя бы причесаться. Внутри я нормально одета – не празднично, не по-театральному, обычно, но у меня чистая блузка, сверху нормальный, не вытянутый свитер и черные джинсы. Рваную куртку я оставлю в гардеробе. Если Ростовцев сегодня будет играть – это хороший знак. Я так и загадаю. «Загад не бывает богат» – откуда-то знаю я эту поговорку, может быть, так говорила мама. Но я все равно часто загадываю. Почти ничего не сбывается, правда, из загаданного. Потому что я только сегодня несколько раз загадывала: если мне удастся поймать машину – я найду Любу. Если я не заблужусь в метро – я найду Любу. Если аспирин поможет – приедет Андрей. Наверно, я просто очень глупо загадывала. Глупо поехала в Москву, глупо ждала Андрея… Все глупо…