Книга Чудовище и красавец, страница 21 – Ольга Куно

— Возможно, я скажу сейчас странную вещь. — Столичный судья обвел взглядом зал. — При расследовании свершившегося преступления принцип «Ищи, кому выгодно» значительно более важен, нежели внешность подозреваемого.

— Обвинение снимает все претензии к геверет Дане Ронен, — через силу, однако вполне уверенно проговорил прокурор.

Моран кивнул, явно относясь к этому факту как к само собой разумеющемуся. Чего никак нельзя было сказать обо мне. Я сосредоточилась на попытке увеличить земное притяжение силой мысли, поскольку благодаря испытанному чувству облегчения была почти готова воспарить над стулом.

— Суд постановляет признать Дану Ронен невиновной. — Молоточек, незнамо когда появившийся в руке Морана, звонко ударил по подставке. — Суд также рекомендует возбудить уголовное дело против Рои Альдо. Мою личную рекомендацию о смещении с должности Маркуса Полега по причине служебного несоответствия я передам в соответствующие инстанции. Заседание объявляется закрытым.

Стражник, все это время тенью державшийся у меня за спиной, отступил, послушный воле судьи. Зрители стали потихоньку расходиться, не без помощи других охранников, недвусмысленно намекавших на необходимость поскорее освободить зал. Мой адвокат ушел, ничего не говоря; прокурор же сперва обменялся несколькими фразами с Мораном.

В скором времени в зале остались лишь трое: оман, столичный судья и я, все еще сидящая на стуле, слишком дезориентированная, чтобы сообразить, как вести себя дальше и куда идти.

Брик поднялся на возвышение и подошел к Морану, складывавшему бумаги в аккуратную стопку.

— Спасибо, Алон!

Он протянул судье руку, и тот охотно ее пожал.

— Да не за что, — небрежно отозвался Моран без тени той агрессивной иронии, что периодически проскальзывала в его словах во время судебного процесса. — Девушка вон, можно сказать, сама все сделала. Отличная речь! — обратился он ко мне, собрав документы и отойдя от стола. — Вам стоило бы подумать о смене профессии. Не хотите пойти в адвокаты?

— Не думаю, что это хорошая идея, — покачала головой я. — Боюсь, моя внешность окажет подзащитным дурную услугу.

— Не факт, — возразил адвокат-судья.

Но далее развивать тему не стал, подошел к Брику.

— Все, Итай, я побегу, — сказал он, снова протягивая руку. — Устал основательно, а дел еще много, и некоторые не ждут.

— Конечно, — ответил на рукопожатие оман. — Еще раз спасибо!

— Сочтемся! — подмигнул Моран и, бросив на меня последний взгляд, вышел из зала. За распахнутой им дверью виднелся бдительно дежуривший с той стороны стражник.

Теперь Брик шагнул ко мне.

— Пойдем. — Он протянул руку, на сей раз не для пожатия. — Я отвезу тебя домой.

Я все еще была некоторым образом не в себе и потому просто благодарно кивнула и подчинилась.

Мы покинули Тяжебный зал и быстро прошли мимо небольшого числа любопытствующих, задержавшихся в здании мэрии. Темп задавал Брик, я лишь молча шагала чуть позади. На нас оборачивались, но остановить не решились.

— Садись! — бросил художник, кивнув на дверцу, после чего направился к собственной, находившейся с противоположной стороны.

Я только теперь сообразила: когда он предлагал подвезти, то имел в виду не карету с кучером, а новомодное средство передвижения, самодвижущийся экипаж. Такие считались последним словом в науке и были безумно дороги, но все-таки их успело появиться достаточно, чтобы даже у нас, в маленькой Аяре, прохожие удивленно не шарахались при виде столь необычного транспорта.

Экипаж Брика был красным (подобные экипажи всегда имели яркие цвета) и, в отличие от карет, обладал вытянутой формой. Или так казалось за счет отсутствия крыши. Я осторожно потянула на себя дверцу, села в непривычно низкое кресло. Ветер продолжал трепать волосы. Оман уже сидел рядом, привычно нажимая какие-то кнопки. Стало немного страшно.

Затем мы сдвинулись с места. Я вцепилась рукой в закрытую дверцу, но вскоре ослабила хватку. Экипаж двигался медленно, существенно медленнее запряженной четверкой кареты, и я почувствовала себя увереннее.

Брик тем более был в своей стихии, привычно вертя круглую черную штуку, по-видимому, определявшую направление нашего движения, и легко объезжая препятствия вроде упавших на дорогу веток или зазевавшихся прохожих. Адрес он у меня не спрашивал, но направление выбирал правильное — стало быть, знал, куда ехать. Конечно, на каком-то этапе я сообщала работодателю, где живу, но, признаться, не думала, что эта информация хоть где-то сохранилась. Насколько я могла судить, Брику никогда не было дела до подобных вещей.

Мысль об адресе вернула меня к воспоминаниям о собаке, накрыв мозг, словно лавиной.

— Меня же Хахаль ждет! — в ужасе воскликнула я.

Экипаж вильнул, чуть не задавив незадачливого прохожего.

— Какой хахаль? — уточнил художник, выровняв ход и теперь вдвойне внимательно следя за дорогой.

— Ну, мой пес, — пояснила я. — Его так зовут.

— А-а-а. — В выдохе Брика мне почудилось облегчение. Но следующие его слова сразили наповал. — Не волнуйся. Выгулял я твоего… Хахаля. Вчера и сегодня утром. И даже еды дал, хотя он, кажется, так ничего и не съел. Тебя ждет, наверное.

В горле встал ком. Я до боли сцепила пальцы, чтобы не дать воли слезам.

— А… как вы попали в дом?

Глупый получился вопрос, не о том следовало спрашивать, но это было все, что сформулировалось сейчас в моем воспаленном мозгу.

— Соседка ключ дала, — пожал плечами продолжавший следить за дорогой художник.

Ах, да. Лилах. Конечно. Только почему мне кажется, что это вовсе не ответ на мой вопрос?..

Руки дрожали, и мне никак не удавалось вставить ключ в скважину. Надрывистый собачий лай не облегчал задачу. Наконец Брик взял инициативу в свои руки, и дверь распахнулась. Хахаль чуть не смел меня с порога, а когда я все-таки вошла внутрь, встал на задние лапы и принялся вылизывать мне лицо. А потом я села на пол, зарылась носом в его густую шерсть и все-таки разрыдалась.

— Эй, перестань, — послышался откуда-то из-за застилавшей глаза пелены голос Брика. Причем звучал он как-то неуверенно, и это было непривычно. — Все ведь уже в порядке.

Я была согласна, но отчего-то разревелась с удвоенной силой. Послышался шум шагов, затем стук переставляемых предметов. Стремясь разобраться, что происходит, я усилием воли подавила очередной взрыв слез, подняла лицо и протерла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как оман протягивает мне стакан воды.

— Спасибо, — прошептала я непослушными губами.

Вода, сколь ни удивительно, успокаивала, словно омывала изнутри исстрадавшуюся, ободранную в кровь душу, передавая частицу своего спокойствия, своей размеренной уравновешенности.