Книга Дитя Всех святых: Перстень с волком, страница 140 – Жан-Франсуа Намьяс

Рено не мог сдержать возмущения.

— Я не дотронусь ни до одной из них, пока не встречу ту, которую жду! Она станет первой, клянусь в этом!

Не отвечая, Гильом де Танкарвиль отошел к столу, чтобы взять куриную ногу и бокал вина. Все это он протянул крестнику.

— Ешь и пей! А еще вдыхай все эти запахи! Все перед тобой. Только пользуйся!

Рено действительно какое-то время молча втягивал ноздрями пьянящий воздух зала, и вдруг отложил в сторону кусок мяса и отставил бокал с вином. Он только что заметил группу мужчин, у которых на перевязи был изображен крылатый олень и девиз «Никогда»… Крылатый олень! Единственный спутник единорога! Рено взволнованно спросил:

— Кто эти люди?

Не понимая причину его волнения, Танкарвиль ответил:

— Королевские стражники.

— Я могу стать одним из них?

Танкарвиль рассмеялся.

— Ну и замашки у тебя! Это большая честь, которая дается самым достойным.

На этом разговор прекратился. К ним приблизилась герцогиня Беррийская.

Жанна Беррийская и герцог, ее супруг, не были обычной парой. Когда они поженились, ей исполнилось двенадцать лет, а ему — сорок восемь. Теперь же им было соответственно тридцать восемь и семьдесят четыре. Она была восхитительна в своем зеленом платье с глубоким декольте, богато украшенном бриллиантами. В отличие от большинства присутствующих дам на ней не было шляпки, поэтому все могли оценить ее прекрасные волосы, блестящие, с золотистым оттенком, убранные в высокую прическу с жемчужинами. При виде герцогини Гильом де Танкарвиль склонился в глубоком поклоне. Из этого Рено сделал вывод, что перед ними одна из самых высокородных дам при дворе.

— Господин главный управляющий погребами, вы скрыли от нас, что у вас имеется сын.

— Это не мой сын, мадам, но крестник, Рено де Моллен.

— Тем хуже для вас.

Жанна Беррийская подала Рено руку.

— Вы пригласите меня на этот танец?

— Увы, мадам, я не умею танцевать.

Герцогиня улыбнулась.

— Я буду вас вести. При вашей врожденной грации вы сами поймете, какие надо делать движения.

Рено не мог отказать. Он взял протянутую ему руку, и они присоединились к другим парам. Чувствуя себя крайне неловко, Рено хранил молчание. Первой нарушила безмолвие партнерша.

— Вам известно, кто я?

— Нет, мадам, и я прошу у вас за это прощения.

— Жанна, герцогиня Беррийская.

Смущение Рено усилилось, тем более что вопреки ее обещаниям движения, которые ему приходилось делать, давались ему вовсе не так легко: он был до крайности неловок. Ему казалось, что все смотрят только на него, смешного и нелепого провинциального дворянчика, который танцует с одной из самых высокородных дам Франции. И что подумает об этом герцог?..

Словно подслушав его последний вопрос, герцогиня сказала:

— На балу я всегда одна. Мой муж приходит крайне редко. Разве в его возрасте можно танцевать?

Рено испытывал невыносимые муки. Казалось, его партнерша догадывалась об этом, и это доставляло ей живейшее удовольствие. Она продолжала игривым тоном:

— Должно быть, вы знакомы со многими женщинами.

— Нет, мадам. В Моллене вообще не было женщин.

— Как это странно! Но уж здесь, во всяком случае, в них недостатка нет. Вы, без сомнения, найдете ту, что придется вам по вкусу.

Она кокетливо улыбнулась.

— Вам понравится, если она окажется похожей на меня?

Рено не нашелся что сказать. Он просто промолчал. Внезапно тон Жанны Беррийской переменился:

— Вы находите, что я не привлекательна? Что в моем возрасте красота уже увядает?

Рено поспешил ответить:

— Нет, мадам! Вы просто восхитительны. Но, к несчастью, та, которую я жду, она… исключительная.

Раздражение герцогини переросло в гнев.

— Выше меня стоит только одна королева! Так вы хотите стать любовником Изабо? Идемте! Я представлю вас ей и заодно передам ваше предложение!

— Нет, все не так. Это… даже не королева.

Жанна Беррийская пристально смотрела на него.

— Вы смеетесь надо мной? Объяснитесь же, Рено де Моллен! Иначе завтра я пожалуюсь герцогу, что вы не выказали мне достаточно почтения, и вы окажетесь в самой мрачной темнице Шатле!

Рено ничего другого не оставалось, как открыть свою тайну. Умирающим голосом он произнес:

— Женщина, которую я жду, это… единорог.

Танец закончился. В наступившей тишине он видел, как изменилось лицо герцогини Жанны. Со все возрастающим любопытством она разглядывала своего столь привлекательного внешне и такого странного кавалера. Когда вновь заиграла музыка и начался новый танец, Жанна увлекла его в сторону.

— Так значит, единорог может оказаться женщиной?

— Я в этом уверен.

— А как вы ее узнаете?

— По внешнему виду. Я не смогу ошибиться.

— А как вы сможете ее завоевать?

— Этого я вам открыть не могу. Это моя тайна.

— Говорите.

— Не настаивайте, мадам. Это истинная тайна. Ее у меня не смогли бы вырвать все палачи Шатле.

Наступило молчание. Казалось, Жанна Беррийская колеблется, но затем она улыбнулась:

— Я не настаиваю. Оставляю вас, Рено де Моллен, рыцарь с единорогом.

Рыцарь с единорогом… Именно так стали называть Рено во дворце Сент-Поль. Герцогиня не замедлила рассказать о его признании всем дамам, которые принялись повторять эти слова на все лады, потрясенные романтическим характером нового придворного, и вскоре этот таинственный молодой человек, только недавно прибывший из Нормандии, стал одной из самых заметных персон при дворе.

***

Затем последовали все эти трагические события в Париже, и на первый план выступила борьба бургундцев и арманьяков. В эти страшные часы Рено де Моллен являл доказательства исключительного мужества. В сущности, он не ощущал себя арманьяком, но его искренне возмутили посягательства на королевскую власть и государство. 28 апреля 1413 года, узнав о нападении на отель Гиень, где находился дофин, Рено, вооружившись, отправился туда.

Когда он прибыл на место, ворота были уже взломаны и вовсю шла слепая резня. Он мечом проложил себе путь в толпе и лично спас от толпы нескольких насмерть перепуганных слуг и пажей, закрыв их собственным телом.

Но лучше всего Рено де Моллену удалось проявить себя 22 мая, во время бунта, направленного против Изабо Баварской. Чернь захватила дворец Сент-Поль, изливая потоки непристойных оскорблений на королеву. Испуганные придворные попрятались по углам. Тут юный рыцарь с единорогом предстал во всем блеске.