Книга Враг из прошлого, страница 12 – Валерий Гусев

Впору хоть сейчас ахнуть…

Домой мы вернулись надутые друг на друга. Но звонок родителей нас помирил. Мы опять поняли, что они не только за нас беспокоятся, но и по нам (или по нас?) скучают.

Сначала я разговаривал с папой. По-деловому. А потом Алешка вырвал у меня мобильник и завизжал:

– Пап, дай маме трубку! Ты все равно ничего не запомнишь. Мам! У нас все здорово! Запоминай! Привези хороший кофе – это раз. Какой-нибудь ароматный «Гранд». И собачий корм. И кошачий. И букет цветов для Дамы Безе. Только это не композитор, не спутай. Это такая классная тетка с насморком. Под зонтиком в перчатках. Она, мам, очень одинокая. Ее никто не любит. Только Матвеич и Димитрий с Алексом. И еще один старик Морковкин. Но он еще не череп. А эта Матильда совсем одна. У нее только Атос, Гамлет и бедный Юрик. Это такой череп на полке. Ты все запомнила?

– Конечно, – спокойно ответила мама. – Привезти череп Атоса, собачий букет цветов с насморком и классную тетку Морковкину. Правильно?

– Ты у нас самая умная! А папе скажи, чтобы привез свой пистолет. Патроны у нас есть. Мы их в лесу собираем.

Матвеич выхватил у него трубку и слабым голосом попросил:

– Приезжай, Сережа. Они, кажется, вышли из-под контроля. Лешка опять рвет трубку.

– Пап! Ты не бойся! Димка сейчас будет делать ужин, а я пойду копать огород. Мы этого достойны. Пока!

Матвеич сидел на тахте, уронив бессильно руки. Опустив голову.

– Какой огород? – спросил он устало.

– Цветочный, – спокойно объяснил Алешка. – У вас столько травы, а цветов нет. Тетушка Тильда даст мне этот… как его? А! Рассадник!

– Рассаду, – Матвеич поднял голову. – А зачем?

– У вас ни одного цветка нет. Кому-нибудь надо подарить – а нечего. Я сейчас там у вас все перекопаю и насажаю рассадников.

– Рассаду. Это хорошо. Будут цветы. Можно кому-нибудь подарить. А когда Сережа приедет?

– Еще не скоро, не волнуйтесь. В выходные. Тридцать пятого июля. Успеем.

– Ладно. – Матвеич покивал головой. – Подарим Сереже рассадник. Он будет рад. Иди, Леша, копай ужин.

Если я и раньше ничего не понимал, то уж теперь вообще в стену уперся. Рогом. Даже голова заболела. И я пошел на кухню. Копать ужин.

А Лешка взял лопату и пошел делать огород. Для цветочного рассадника. Вроде укропа в виде редиски. Чтоб кому-нибудь салат подарить.

На кухне я немного успокоился – дело привычное и приятное. Только все время поглядывал в окно. На нашего юного огородника. Он вовсю работал лопатой, вдвое выше его самого. Ковырял землю. Делал в ней ямки. А потом зашел на кухню, забрал пластиковый пакет и пошел к тетушке Тильде за «рассадником».

Если у него что-нибудь вырастет, то я поверю в зеленых инопланетян.

Тем не менее, успокоившись, я нарезал соленые огурцы, обжарил чуток почки с колбасой, почистил картошку и сварил классный рассадник. То есть рассольник. Даже Матвеич оторвался от своих мемуаров и пришел на кухню «немного понюхать». Но я ему даже пробу снять не дал – за ужином, и все! Дисциплина на корабле.

Тут Алешка постучал в окно камбуза:

– Дим! Ты скоро? Закругляйся.

– А что?

– А то! Кто воду будет таскать? Гамлет с Атосом? Или бедный Юрик своим черепом? Надо цветы поливать. А то они не взойдут.

Я еще раз снял пробу с рассольника и вышел на улицу. А там уже наступил теплый летний вечер. В синем небе мелькали ласточки, над деревьями, в большой высоте, загорались звезды, а солнце уже опускалось по ту сторону озера прямо в лес. Самое время поливать цветы. Чтобы они взошли во всей красе на рассвете.

Колодец был за домом, где кончался участок и начинались заросли камышей. Вода в нем была ледяная. Но все равно было приятно, когда она плескалась из ведер на ноги.

Алешка командовал:

– Сюда лей. Побольше. Вот в эту ямку. Не жалей воды, Дим. Мама говорит, чем больше воды, тем суп наваристей.

Мама, по-моему, совсем наоборот говорит. Но мне воды не жалко. Хотя, по правде сказать, Алешкин огород – это душераздирающее зрелище. Наковырял ямок, напихал в них какие-то травяные стебельки и подвязал их к прутикам.

– Чтоб не завалились, – объяснил он мне. – Принеси лейку, теперь полить надо.

Лейку я принес. И, что самое главное, Алешка отобрал ее у меня, наполнил и потащил за забор. Теряя по пути кроссовки без шнурков, они у него на подвязку рассады пошли.

– Деревья будешь поливать? – усмехнулся я. И пошел следом.

Алешка поливал не деревья. Он поливал, очень обильно, чуть заметную тропочку в траве. Где, по его мнению, кто-то бродил ночью.

– Это что? – тупо спросил я.

Алешка пригляделся к блестящим в траве лужицам и сказал:

– Следственный эксперимент. Сейчас вода, а к ночи будет грязь. – И взглянул на меня, ожидая восторженных похвал.

Не дождался. Я повернулся и молча пошел в дом. Алешка обиженно затопал следом. А большая пустая лейка колотила его по мокрым и грязным ногам. И по кроссовкам без шнурков.

После ужина чай никто пить не стал. Все попросили вместо чая еще по мисочке рассольника.

– Избалуешь ты нас, Дима, – сказал Матвеич, постукивая ложкой.

– Это еще что, – сказал Алешка. – Вот у меня рассадник вырастет, он нас таким укропом кормить будет!

Тут кто-то постучал в окошко, высморкался и сказал протяжно:

– А это опять я! У меня большая радость! Сеня приехал! На два дня. Это прекра-а-а… Это изуми-и-и… Я сча-а-а!.. Завтра вас жду на банкет. На свежем воздухе. Будет шашлык. С кетчупом. – Тетушка Тильда сияла в открытом окне, как парадный портрет в раме. – Алекс, ты посадил резеду?

– Посадил. И полил четыре раза. А у нас рассольник. Мы такой рассольник наварили!

– Что ты имеешь в виду? – Тетушка заглянула в платочек.

– Он имеет в виду, – популярно объяснил Матвеич, – что кетчуп будет только завтра, а рассольник имеется уже сегодня. В большом количестве.

– И в качестве! – добавил Алешка.

– А как же Сеня? – растерялась немного тетушка.

– Сене не хватит! – Алешка заглянул в кастрюлю и решительно брякнул крышкой.

– Тогда я прямо в окно, можно?

На подоконник лег драконистый веер, на пол шмякнулся зонтик, мы с Матвеичем подхватили тетушку Тильду под руки, и она впорхнула в комнату через окно. Как ночная бабушка. То есть бабочка.

Когда я отнес пустую кастрюлю на кухню, она (бабушка, а не кастрюля) пожаловалась:

– А я ноги промочила. Очень сыро у вашей калитки оказалось.

– Это плохо, – сказал Матвеич и полез в шкаф за шерстяными носками. – При вашем насморке простужаться нельзя. Переобувайтесь.