Онлайн книга «Зарисовки на запотевшем стекле»
|
Далеко не востребованный современным обществом писатель, поэт и публицист Дмитрий Сергеевич Мережковский был вдохновителем и организатором очень популярных в литературной среде Петербурга того времени религиозно-философских собраний, активными участниками которых были Розанов, Суворин, Сологуб, Майков, Плещеев, Григорович, Горький. Лев Николаевич Толстой, который не очень жаловал вниманием молодых писателей, не без интереса принимал его с женой у себя в Ясной Поляне. Мережковский являлся идеологом символистов и декадентов, творчество которых принято называть «Серебряным веком». Герои его произведений – исключительно бескорыстные люди высокой чистоты духа. За историческую пьесу «Павел Первый» он в то время привлекался к суду, а в его романе «Александр Первый» русское самодержавие показано в виде демонической силы. Валентина Николаевна тоже любила Мережковского, но ей была ближе лирика его жены Зинаиды Гиппиус и, конечно, Лермонтов с его романтическими образами. Не обошла ее внимание назидательная духовная проза Гоголя. Наташа Ростова, если не считать осуждаемое ею увлечение Курагиным, была предметом ее глубокого понимания и обожания. И даже имя ее избранника Петр (по-французски Пьер) полностью соответствовало окружающей ее действительности. Петр Александрович и Валентина Николаевна очень любили своих детей, и, несмотря на трудности жизни, все восемь родились здоровые, умные и красивые. Оба считали своих детей даром Божьим, умиленно смотря на них и радуясь собственной схожести внешности и характера. Их дети никогда не видели, чтобы родители, когда-либо перечили друг другу или повышали голос при разговорах. Надя помнила, как однажды горничная Паша жаловалась на Колю и Митю, которые играли на чердаке и изрезали новое атласное одеяло. Папа позвал их и, узнав, что они пытались сделать из одеяла шалаш, вместо ожидаемого всеми наказания улыбнулся и велел им в следующий раз попросить у Паши что-нибудь из старого. У каждого человека существуют материальные и духовные опоры в жизни: они делают ее наполненной, целеустремленной и радостной. Такими опорами для него были дом, семья, дети. Работы он не боялся, но его никогда и никто не понимал, кроме матери и жены, которые не требовали от него быть добытчиком. Он ни как не мог найти себя в светской жизни и с каждым годом все больше чувствовал неудовлетворенность. В период НЭПа Петр Александрович был долгое время безработным, и он решил заняться торговлей. В семье посчитали, что в этом ничего плохого нет, тем более законно, на благо окружающих. В начале еще жива была его мать, и она была уверена, что он должен чем-то заниматься, да и торговлю не считала зазорным делом. Кое-что продали для оборотного капитала, и он стал ездить в Москву, привозить оттуда мануфактуру, обувь, другие товары и продавать в городе. Первое время была определенная выгода от этой «челночной» торговли, но росли большие и скоро даже непомерные налоги. Это беспокоило, а потом стало серьезно угрожать делу. Барыши явно не соответствовали непосильным взиманиям налогов. Пришло время, когда он срочно должен был уплатить большую сумму, которой не было. Занять денег не удалось и пришлось идти к ростовщику. Все, что оставалось ценного в доме: золотые вещи из приданого жены, кольца, брошки, серебряные ложки, часы и другое, сбереженное на черный день, было заложено. Надеялись вовремя выкупить, но не удалось. Все ценности ушли за треть, а то и менее реальной цены. Налог был уплачен, и Петр Александрович избежал ареста. Он очень переживал свои неудачи, хотя никто из близких не укорял его. Характеры его и жены были изумительно покладисты: всегда надеялись на лучшее – удачно продадут и появятся деньги на жизнь, Петр Александрович получит хорошую службу или прибавят жалование… Случалось и это, но, к сожалению, очень редко. Когда он приходил просить за себя или семью всегда в голове была одна мысль «должны обязательно помочь». Если он так не думал, он не ходил и не просил. И только искренняя вера в Бога помогала ему обрести уверенность в себе, но быть твердым и доброжелательным к окружающим. Он не был врагом новой власти и принял ее спокойно без душевных терзаний и переживаний. Петр Александрович часто вспоминал случай, который произошел с ним еще в молодые годы, когда ему было восемнадцать лет. Он окончил реальное училище и шел в начале лета по цветущему городу в прекрасном расположении духа на торжественное вручение диплома. На нем был новенький костюм-тройка и мягкие лайковые туфли. С хорошим настроением, ежеминутно оглядывая свою новую одежду, он был очень доволен собой. И вдруг из полуподвального этажа нищая старуха протянула ему руку: – Барин! Подай копеечку! Внимание его рассеялось, и он прошел мимо, увлекшись своей радостью. А когда очнулся и вернулся, чтобы подать, руки уже не было. И мир рухнул для него: – Если богатый человек забыл бедного, он должен понести заслуженную кару. Это был единственный случай, когда он увидел нищего и прошел без подаяния. Он помнил его всю жизнь. В 1925 году проводилась акция по контролю проведенной ранее конфискации среди «бывшего» имущего населения. Время было тяжелое, властям нужны были деньги. Акция велась силами ГПУ. «Бывших» вызывали и допрашивали с пристрастием. Многие, боясь возможных репрессий, приходили по вызову и приносили мелкие золотые, серебряные украшения или другие ценные вещи и от них, как правило, отставали. Петр Александрович, придя по вызову, честно сказал, что он все сдал ранее, и больше у него ничего нет. Дознаватель поморщился и тупо уставился на него: – Так уж совсем ничего нет? – Нет, батюшка. – Какой я тебе батюшка. – Простите великодушно…товарищ… – произнес Петр Александрович, нервно теребя расстегнутый ворот рубахи. – А что это у тебя блеснуло под рубахой-то? – Крест, батюшка. – Опять батюшка… Крест-то, небось, золотой? – Золотой…товарищ… – И на цепочке золотой? – Нет, цепочки все сдали. – А чего же крест не сдали? – Так как же…товарищ…мне ж его при крещении надели. Дознаватель подошел, взглядом оценил размер креста: – Все ты врешь… Снимай сейчас же и клади на стол! – Как же можно…Я же…верующий. – Много тут вас верующих… А страна голодает! А вам хоть бы что! Дознаватель подошел к двери и вызвал помощника: – Отведи этого…в общую камеру. – За что…товарищ…? – Там разберутся, за что. Так Петр Александрович, едва понимая происшедшее, оказался в тюрьме. «Разбираться» с ним стали через два дня уже в городе Владимире. |