Онлайн книга «Карнавал обреченных»
|
Темно-русые локоны девушки, выбившись из-под шляпы, развевались на ветру. Нежный румянец проступил на щеках, большие серые глаза сверкали от волнения. Незнакомец на мгновение замер, не в силах оторвать от нее глаз. — Мадемуазель, — тихо промолвил он, — простите, ради бога. Сам не понимаю, как мог допустить такую оплошность. — Ничего страшного не произошло, ваше высокоблагородие, — ответила Сероглазка и вдруг смутилась, разглядев на его плечах генеральские эполеты с пышной золотой бахромой. — То есть я хотела сказать: ваше превосходительство! Тот улыбнулся, не сводя с нее темно-синих выразительных глаз, полных доброты и участия. — Вы хорошо разбираетесь в знаках различия, сударыня! — Мне довелось несколько лет жить с отцом в гарнизоне на Кавказской линии. — Вот как? — удивился молодой генерал. — Кто же вы, прекрасная незнакомка? Сероглазка в смятении обернулась к потерявшей сознание гувернантке. Она помнила ее наставления о том, что девушка не должна представляться первой. Но необычайные обстоятельства заставили ее пренебречь этикетом. Помимо воли, словно ведомая какими-то высшими силами, Сероглазка подняла глаза на красавца-генерала и робко сказала: — Княжна Полина Кирилловна Репнина… А эта несчастная дама — моя гувернантка, мадемуазель Корваль. Генерал учтиво поклонился. Полина ждала, что он сейчас назовет свое имя, но он только сказал: — Рад встрече с вами, княжна. Чем могу быть вам полезен? — Мне бы хотелось поскорее вернуться домой вместе с бедной Луизой. — Как вам будет угодно, — бархатным голосом ответил генерал и, увидев, что к ним приближается экипаж, добавил быстро и доверительно: — Любое ваше желание — отныне закон для меня. К ним подъехала коляска, которую доставил его адъютант — офицер с черным плюмажем. Мадемуазель Корваль шевельнулась и тихо застонала. — Она приходит в себя, — обрадовалась Полина. И действительно, смертельно бледное лицо гувернантки порозовело, глаза раскрылись и испуганно заморгали. — Как ты себя чувствуешь, Луиза? — тихо спросила княжна, наклонившись над ней. — Ох, Полина… мне показалось, что я уже на том свете… — Всё будет хорошо, милая. Сейчас мы поедем домой. Адъютант осторожно подвел мадемуазель Корваль к экипажу и усадил на заднем сиденье. — Прошу вас, мадемуазель, — галантно обратился генерал к Сероглазке и предложил ей руку. Полина села рядом с гувернанткой, ласково обняв ее. Экипаж тронулся. Полина искоса оглянулась и увидела, что молодой генерал восхищенно смотрит ей вслед. Она, покраснев, отвернулась. * * * Всё обошлось без неприятных последствий. Когда вечером Полина пришла навестить мадемуазель Корваль, та была уже почти здорова. — Прошу только об одном, Сероглазка! Ничего не рассказывай отцу! — умоляла свою воспитанницу француженка. — Позор на мою седую голову! Если князь узнает, какая опасность тебе угрожала, он выгонит меня. — Не тревожься, милая Луиза. Я никому ничего не скажу. Главное, чтобы ты не пострадала. Признайся честно, у тебя ничего не болит? — Я вполне здорова, но мало что помню. Всё как в тумане. Мы гуляли по аллее… И вдруг прямо на нас несутся бешеные чудовища! Сероглазка рассмеялась. — Это были породистые английские лошади. Уж я-то в них разбираюсь… — Лучше бы вы, княжна, разбирались в вышивании, — вздохнула француженка. — Не ворчи. С твоей помощью я и вышивать научусь, хотя не имею к этому никакой склонности. — А к чему вы чувствуете склонность, мадемуазель Полина? Кроме, разумеется, лошадей? — Ах, Луиза… Полина, замолчав, отвернулась и задумалась, глядя в окно. Потом взглянула на гувернантку и доверительно сказала: — Я хотела бы стать актрисой! * * * В это время ни о чем не подозревающий князь мирно беседовал с Сергеем Шевалдиным в его скромной квартире неподалеку от гвардейских казарм. Откупорив бутылку, Сергей наполнил красным французским вином два бокала и сказал вместо тоста: — Главные язвы самодержавия — крепостная зависимость крестьян, жестокое обращение с солдатами, а также повсеместное лихоимство, грабительство, произвол чиновников… Репнин насмешливо усмехнулся. — Да ладно тебе! Прибереги свое красноречие для новых товарищей по борьбе с самодержавием. — Напрасно ты иронизируешь, Кирилл. Мои друзья — достойнейшие офицеры, с которыми я тебя давно хочу познакомить. — Благодарю, они мне и так уже хорошо известны по твоим рассказам. Судя по всему, Пестель жаждет самолично править Россией, Рылеев одержим идеей самопожертвования, чтобы остаться в истории не как посредственный поэт, а как народный герой, Каховский пытается доказать всем и в первую очередь себе, что он не полное ничтожество… Князь собирался продолжать дальше в том же духе, но замолчал, видя, что Шевалдин нахмурился. — Как видно, Кирилл, мои друзья тебе не слишком нравятся. — Не люблю пустой болтовни. Только и слышу твои рассуждения об освобождении крестьян… Но скажи мне, ты знаешь, как и по каким законам живет крестьянская община? А? Вот и я тоже не знаю. Наше с тобой представление о народной жизни ничем не отличается от жизненного опыта Сероглазки, которой вообще не известно о том, что в России есть рабы. — Что же, по-твоему, нужно делать, Кирилл? Я вступил в Общество, ибо считаю крепостное право позором России! В армии — те же рабы, только в солдатских шинелях. Когда ко мне в полк является великий князь и начинает бить по лицу моих солдат, у меня такое чувство, словно бьют меня. Не могу больше этого терпеть. Самодержавие оскорбляет меня, и я готов бросить ему вызов. Без крови не обрести свободы! — Это лозунги из безумных рылеевских стихов? Какими силами вы собираетесь делать революцию? Наше общество настолько разнородно, что никакой поддержки от него вы не получите. — И не надо! Армия — единственная сила, на которую мы опираемся в своей борьбе. Мы завоюем свободу и отдадим ее народу. Солдаты пойдут за нами, как 12-м году. Их храбрость тебе известна. Мы построим полки перед Зимним дворцом и вынудим царя принять наш ультиматум. — За тобой пойдет твой полк, но взбунтовать всю армию все равно не удастся. — Репнин помолчал несколько мгновений, а потом придвинулся ближе к Сергею и сказал, понизив голос: — Попытайтесь договориться с Милорадовичем! — С генерал-губернатором?! Ты наивен, Кирилл! Он жаждет посадить на трон Константина, который осыпает его своими милостями. — Милорадович знает, что делает. Если Константин станет царем, то в России будет ограниченная монархия. А это уже первый шаг на пути к республике. Без помощи генерал-губернатора вы ничего не достигнете. Ведь он распоряжается гвардейскими полками, расквартированными в столице. Имея 60 тысяч штыков, можно договориться с царем о чем угодно! |