Онлайн книга «Актриса»
|
Госпожа Кохановская опустилась на стул и, закрыв ладонями лицо, беззвучно зарыдала. После Алениной свадьбы Петр попытался дать ей почувствовать всю свою горечь по поводу этого так скоропалительно состоявшегося мероприятия. — Могла бы, между прочим, предупредить. А то выгляжу, как дурак. Все в курсе, кроме меня. А мы с тобой… не так уж чтобы совсем чужие люди, — пробурчал он, целуя Алену в висок и невнятно присовокупляя свое поздравление. — А я предпочитаю избегать лишних слов там, где и так все понятно. Будет неправдой, если ты скажешь, что тебе больше по душе путаница в словах, чем затянувшаяся пауза. Пусть даже непозволительно затянувшаяся. — И Алена тихо добавила: — Надо быть честнее в отношениях, Петр. Когда тебе врут, через эту боль теряешь достоинство… Петр шумно выдохнул и спросил: — Я так понимаю, свою новую пьесу я могу тебе не показывать? — Это отчего же? — удивилась Алена. — У меня на твоих опусах рука набита. Приноси, почитаю. — А может, как прежде, мне самому почитать тебе? Как-то привычней. — Можно и так, — согласилась Алена, — только вот «Бесприданницу» и «Укрощение строптивой» закончу… Последний прогон «Бесприданницы» с новой актрисой подходил к концу. Работа была чрезвычайно сложной и для Ольги, и для Алены. Одно дело — сыграть на показе маленький отрывок из «Трех сестер», пусть эмоционально-насыщенный, но совсем короткий — эдакий всплеск чувства, темперамента, страсти, другое дело — за три часа прожить горькую судьбу Ларисы. Для благополучного юного создания, которое являла собой очень одаренная Ольга Соцкая, это было чрезвычайно сложной пробой, но в конце концов к этому и сводится смысл профессии — уметь интуитивно, чувственно постичь то, что никогда не довелось пережить в собственной жизни. Неожиданно «помог» Петр Сиволапов, в очередной раз продемонстрировав роковое мужское начало для молодых актрис. Он сидел на многих репетициях «Столичной штучки», иногда Алена предоставляла ему право голоса, и тогда он, красивый, рослый, синеглазый, с волнующим взглядом и полнейшим отсутствием комплексов, дружески обнимая за плечи Ольгу, высказывал свои пожелания и советы. Несколько раз Алена видела их выходящими вдвоем из театра и неоднократно ловила настороженный взгляд Нины Евгеньевны Ковалевой, все чаще забегающей в зал якобы по неотложным производственным вопросам. На сегодняшний прогон пришла Инга. Она очень редко бывала в театре и Ольгу Соцкую видела едва ли один раз — на премьере «Столичной штучки». Инга вошла в зал в тот момент, когда Алена делала актерам последние наставления, и, чтобы не мешать, опустилась в кресло у двери. Ольга вздрогнула при ее появлении, и по лицу промелькнула боль и досада. — Ты меня слушаешь, Оля? — мгновенно попыталась сконцентрировать внимание актрисы Алена, но по ее нервным напряженным реакциям поняла, что Сиволапов уже глубоко зазернился в ее сердце. — Итак, начнем. Забудь все, что я тебе говорила. Живи тем, что чувствуешь, — прогудела Алена и с раздражением отметила просочившуюся в зал Мальвину со знакомой, плотоядной улыбкой на ярких губах. «Эта уже тут как тут. Сейчас подсядет к Инге, и пошло-поехало…» Алена усилием воли заставила себя отключиться от всего, что вокруг, зажгла настольную лампу на режиссерском столике, придвинула бумагу и ручку. «Эффект присутствия Инги» сотворил в актерской природе Ольги Соцкой предполагаемый Аленой переход в новое качество. Но то, что она явила присутствующим в зале, оказалось воистину чудом. Живая боль и страстная, отчаянная, граничащая с безумием жажда ответного чувства вытеснили инфантилизм и ту приблизительность осознания отвергнутости, с которыми так боролась на репетициях Алена… Гневная, отвергнутая, но не униженная — такой предстала перед Карандышевым в финале Лариса. Ее зеленые глаза были переполнены таким натиском самых противоречивых чувств, таким сердечным брожением и мольбой хоть как-то спасти ее от невыносимости страдания и боли, что вместе с выстрелом Карандышева, казалось, с облегчением вздохнули все зрители. «Милый мой, какое благодеяние вы для меня сделали! Пистолет сюда, сюда, на стол! Это я сама… сама… Ах, какое благодеяние…» Боковым зрением Алена заметила присевшую рядом с ней крайне растерянную Ковалеву. Уже понимая, что Ольга выдержала экзамен на пятерку, Алена повернулась к Нине Евгеньевне и спросила шепотом: — Что-то случилось? Та обескураженно покрутила головой и так же шепотом ответила: — У нашей новой вахтерши, у Шаховской, отыскалась какая-то неучтенная внучка в Австрии. Она от радости сама не своя. Ожидает ее приезда со дня на день… Что будем делать? — Если окажется, что ее зовут Ева, — угрожающе прогудела Алена, — я подам заявление об уходе. — И, протерев запотевшие стекла очков, нагнулась к микрофону: — Маша, занавес!.. |