Онлайн книга «Чистилище. Турист»
|
– Тридцать седьмой, – прошептал он, чтобы лучше запомнить. – Тридцать седьмой… 36 Разбудили Колю запах кофе и солнце, бьющее в глаза. Это было так необычно, что он решил, будто видит сон. Однако кофе был настоящий, и солнце, действительно, пригревало по-летнему. – Доброе утро, – сказал улыбающийся Олег Михайлович, хотя уже давно наступил день. Хозяин дома держал медную турку над огнем небольшой газовой плитки, дожидаясь, когда на поверхности кофе начнет образовываться пенка. Маша с детьми сидели за столом, ели яичницу и спагетти с сыром. – А где ваш друг? – спросила Маргарита Павловна, нарезая крупное яблоко. Женька появился с улицы. Кажется, это стало сюрпризом для хозяев. Они переглянулись. Коле даже почудилось, будто их что-то напугало. – А хороший у вас городишко, – сказал Женька, усаживаясь за стол. – Только как вымер весь. – Вы куда-то ходили? – спросил Олег Михайлович. – Да так… Недалеко… – Это может быть опасно, – обеспокоенно сказала Маргарита Павловна. – В следующий раз, если решите куда-нибудь отойти, скажите нам, и мы проводим, – добавил ее муж. Определенно они что-то скрывали и не хотели, чтобы их тайна открылась! – Спасибо вам за гостеприимство, – сказал Коля. – Но нам надо ехать. – Куда? Уже? – заволновался хозяин. – А Маша говорила, что вы останетесь еще на денек. – Действительно, – удивился Женька, наваливая спагетти себе на тарелку, щедро заливая их кетчупом. – Куда спешим? Он поставил тарелку на стол и поманил Колю пальцем. Взяв под руку, вывел его в коридор, зашептал, поглядывая на кухню: – Слушай, Колян, я тут Машке сюрприз готовлю. Подарок. Ты бы не обламывал меня, а? Все ночь не спал. – Подарок? А в честь чего это? – Ну… Так… Хочу ей приятное сделать… А тут вроде спокойно… Подходящее место… Коля видел, как поглядывает на них Олег Михайлович – зыркает, прислушивается, пытается угадать, что они там задумали, о чем шепчутся. – Ладно, – решил Коля. – Один день у тебя есть. Все равно я хотел машины осмотреть. У «Нивы» тосол куда-то уходит, а «буханка» троить начала. То ли свечи пора менять, то ли с зажиганием чего… Но уедем сегодня же! И внезапно. – Да что случилось-то? – Не нравятся они мне, – едва слышно сказал Коля. – Слишком уж они… приторные… – Милые стариканы. – Женька пожал плечами. – Не понимаю, чего ты дергаешься. Коля ничего не стал объяснять. Да и мог ли? Вернувшись к столу, он объявил: – Мы еще немного задержимся у вас, если вы не против. – Конечно, не против, – улыбнулся Олег Михайлович. Кажется, эта новость действительно его порадовала. И вот опять он переглянулся с Маргаритой Павловной – они вели себя как заговорщики! – Я буду на улице, – объявил Коля, решив больше не притрагиваться к угощению. Перекусить можно было и консервами из запаса. – Покопаюсь в машинах. Когда он ушел, Женька подсел к Маше. – Я тут слышал, ты про обувь говорила, – сказал он и ладонью взъерошил волосы. – А я как раз кое-что надыбал. Может, тебе что-нибудь понравится. Составишь мне компанию чуть позже, а?.. 37 Тосол сочился из потрескавшегося патрубка. Заменить его было нечем, поэтому Коля просто обработал поверхность патрубка герметиком и плотно обмотал тканью. Долив в бачок охлаждающей жидкости, он закрыл капот и вытер руки куском ветоши. Из дома на крыльцо вышла Маша. Увидела его, окликнула, сбежала по ступеням на чистую, словно вымытую бетонную плитку. Заявила с ходу: – Женька, похоже, меня на свидание зовет. – Да? – Коля изобразил удивление. – А чего это он? – Не знаю. Говорит, что обувь нашел. Хочет, чтобы я посмотрела, выбрала. Но мне кажется, это у него только повод. – Но обувь-то тебе на самом деле нужна? – Нужна. – Вот и сходи. – А вдруг он неправильно поймет? Не хочу ему надежду давать. – Так ты прямо скажи, что только за обувью идешь. – Я и сказала. – То есть ты уже согласилась? – Ну, я не знаю… Не понимаю, чего он от меня хочет. Я же старше его. У меня трое детей. И муж… Любимый… Был… – Он все это знает, – сказал Коля. – Так что соглашайся. Возьми ружье. Нацепи на лодыжку свою финку. И сходи, развейся. Тебе на пользу. А за детьми я пригляжу, не волнуйся. – Ты действительно так думаешь? – Она, кажется, немного обиделась. – Что на пользу… Коля полагал, что им всем было бы полезно оказаться как можно дальше от гостеприимного дома Олега Михайловича и его немногословных соседей. Но он решил Маше об этом не говорить, так как подтвердить смутные подозрения ему пока было нечем. – Иди, – повторил он и полез в багажник за ключами. Надо было еще разобраться, почему мотор «буханки» троит и жрет бензин сверх всякой меры… 38 Во время позднего завтрака, воспользовавшись тем, что Маша куда-то вышла, Женька попросил у Олега Михайловича помощи. Жизнерадостный толстячок поначалу отнесся к Женькиной идее без воодушевления и скептически, но дослушав до конца, узнав подробности, согласился подыграть и прислать в обговоренное место своего человека. Так что все прошло по высшему разряду: в небольшом зале кафе играла негромкая музыка, горели свечи, единственный столик был накрыт только для них двоих, молчаливый услужливый официант разливал вино по хрустальным бокалам, а в большой коробке, перевязанной ленточкой, лежали пять пар дорогих кроссовок, две пары хороших туфель и демисезонные сапожки из натуральной кожи – все новое, все тридцать седьмого размера. Маша, конечно, смутилась. Даже хотела уйти, но Женька уговорил ее сесть за стол, пообещав, что это будет просто дружеский обед. Он позаботился о том, чтобы встать из-за стола было сложно. Икра, балык, красная рыба, шесть видов дорогого сыра, крабы, салями, креветки – кое-что Женька отыскал здесь, что-то достал из своих, давно сберегаемых и пополняемых запасов, больше похожих на коллекцию. Разговор шел о всяких пустяках. Женька умел «ездить по ушам», когда это было ему нужно. После двух бокалов вина Маше стало казаться, что она каким-то чудом перенеслась в обычный мир, где нет чудовищ, где с болезнями успешно борются, а люди приветливы и заняты не выживанием, а привычной работой, семьей и домашним хозяйством. Ей казалось, что она сидит в ресторане со старым другом. И Ваня жив, просто его пока нет рядом. И с папой все в порядке. Она смеялась над анекдотами, которые рассказывал ей Женька. |