Онлайн книга «Бабочки в моем животе, или История моей девственности»
|
Мне было не до ответов на столь каверзные вопросы. После чудовищной смеси из вчерашних событий и алкоголя я разламывалась на части и мечтала умереть. Я тихо завыла и, не поприветствовав подругу, вернулась в кровать. – Нет ты мне ответишь! – безжалостно заявила Мариша и сорвала с меня одеяло. – Ну пожалуйста, дайте поспать, – умоляла я. – Кэт, я все равно не отстану от тебя, пока ты мне все не расскажешь. Я поняла, что спорить с ней бесполезно, и сдалась на милость победителя. Пока Мариша заваривала на кухне крепкий чай для моего оживления, я умывалась в ванной. Все мое тело: руки, грудь, спина, шея – было покрыто ссадинами и синяками, следами вчерашних безумств. – А это еще что такое? – первым делом спросила Мариша, когда я медленно вплыла на кухню. – Где? – спросила я, прекрасно понимая, что ответом может быть «везде». – На шее, дорогая. Ты только взгляни, какой засосище. Это что, Руслан оставил? – Не знаю. – Что значит – не знаешь? А мог кто-то другой? – Мог. Марат. – Марат? Ты же вчера уехала с Русланом. – Ну да. А потом поехала к Марату, – будничным тоном заявила я, будто бы это было в порядке вещей. Мариша непонимающе молчала. – Н-да, подруга, ты удивляешь меня все больше, – наконец выдала она. – Не волнуйся, – невозмутимо продолжала я, обжигаясь горячим чаем, – секса не было ни с тем, ни с другим. Маришины брови превратились в домик. – Хочешь сказать, что тебе и на этот раз удалось оставить Руслика с носом? – Ага, и с носом, и с глазом, и со всеми другими частями тела. – И он тебя так просто отпустил? – не верила Мариша. – Нет, не просто. Сначала мне пришлось хорошенько его отделать. – В смысле? – Он сказал, что любит погорячее. Вот мне и пришлось воспользоваться его замечательной хлесткой плеткой и наручниками. – Ты что его избила? – ужаснулась Мариша. – Ну да, слегка покалечила. – И ушла? – И ушла. – А он? – А он остался там на кровати, прикованный наручниками, орущий и стонущий. Мариша обомлела, побелела, умолкла, а через минуту оглушительно расхохоталась: – Ой, не могу! Так и вижу его глупую беспомощную рожу! Надеюсь, ты и от меня привет передала. – А то, – радостно отозвалась я, дуя на горячий чай, – хуком левой. – Ой, Кэт, ну ты даешь, конечно! – не могла отойти от полученных новостей Мариша. – Он же убьет тебя после этого. – Не убьет. Я больше не боюсь его. – Зачем ты вообще поехала с ним? Назло Марату? – Не знаю, Мариша. Честно, не знаю. – Нет, ну Марат вчера был в ударе, – красноречиво хлопала ресницами она. – Да уж, – согласилась я и вспомнила наши дикие звериные пляски на полу. – Я же говорила тебе, что он сходит с ума. Он же любит тебя, это очевидно. Что он тебе сказал? – Что он испугался. – Чего? – не понимала Мариша. – Быть первым. – Во дурак! Извинялся потом? – Ну да. – А ты что? – Ничего. Сказала, что никакая я не девственница, что придумала эту байку для того, чтобы раскрутить его на деньги. – Ты что, дура? – ошалела Мариша. – Похоже, что да, – безвольно согласилась я. – А когда он поставил тебе засос? – Позже. Я приехала к нему ночью. – После Руслана? – Ага. – Зачем? – Хотела его трахнуть, – беспринципно ляпнула я, яростно вгрызаясь в бутерброд. – Зачем? – ничего не понимала Мариша. – Просто мне захотелось. – Наконец-то. Давно надо было. И что? – Ничего. Мы дрались. – Дрались? – Кусались. – Кусались? – И целовались. – А… Я поняла, в тебе вчера проснулись инстинкты садомазо? Так? – догадалась Мариша. – Не знаю. – Ну так был секс? – Не-а, – прикурила я сигарету и тут же затушила. От вкуса противного табачного дыма в горле едва меня не вырвало. – Он меня прогнал. – Что, прямо взял и выгнал? Голой на мороз? – Голой на мороз. – Нет, прости меня, конечно, но вы явно идиоты. – Спасибо, дорогая, – отблагодарила я подругу. – Нет, а как вас еще назвать? – негодовала Мариша. – Сходят друг по другу с ума и издеваются. И что ты намерена теперь делать, скажи пожалуйста! – Ничего. Забыть и не вспоминать. – Ты хочешь с ним расстаться? – Вот именно. – Но он же тебе нравится. – Ну и что, Мариша? – внезапно ожила я. – Поэтому я и хочу с ним расстаться. Этот человек имеет надо мной слишком большую власть. А я не могу позволить кому-то управлять собой. – Н-да, – умозаключила Мариша. – И зачем все так усложнять? Я действительно училась жить без Марата. Придумала себе массу разных дел, заполнила свой мозг полезной работой, перестала думать о нем. В моей жизни он больше не появлялся. Мы не ходили в одни и те же клубы – впрочем, в них я боялась натолкнуться и на Руслана, – не пересекались на мероприятиях. Я твердо решила жить дальше, причем жить счастливо и без него. Мне было трудно. Не спалось по ночам. Черной тучей на горизонте маячила депрессия. Я спасалась снотворным, ночными прогулками и музыкой. Воткнув плеер в уши, я выходила в ночь, дрожа от ее холода, страдая от ее безразличия. Редкие прохожие смотрели на меня как на странное плачущее привидение, но, опасаясь заразиться моей болью, делали вид, что не замечали, и тихо проходили мимо. Я знала, что это пройдет, закончится, как все земное, невечное, временное. Я умоляла время бежать быстрее, подарить мне долгожданное забвение. Я умоляла мое сердце отупеть, стать черствым и немым, чтобы не слышать больше его боли, чтобы навсегда запретить ему быть таким уязвимым. И я постепенно забывала. Или просто запретила себе впоминать. Моя жизнь налаживалась. С каждым днем ее густой серый цвет становился все прозрачнее и светлее. Я ждала Нового года, опасаясь этого одинокого праздника и надеясь, что он поможет перевернуть страницу моей в последнее время бессмысленной жизни. – Ты это видела? – радостно завизжала Мариша однажды декабрьским утром в трубке моего телефона. |