Книга Флирт и ревность, страница 22 – Джейн Донелли

— Ну, ну, успокойся, что бы ни случилось, наверняка ничего страшного.

— Я знаю, — сказала Филлис.

Она ненавидела свои слезы. Она ненавидела то, как она краснела, то, что она совершенно не умела скрывать свои чувства. Она взглянула на эту девушку, Сайан, — спокойную и собранную. Говорили, что Лэнгли ей более чем симпатизирует, и даже Барни приглашал ее в ресторан, и такой стыд, что эта девушка видит, как Филлис плачет. Слезы градом покатились у нее из глаз. Она крепко зажмурилась, чтобы скрыть слезы за ресницами, но не смогла и вслепую, не найдя своего носового платка, вытерла глаза тыльной стороной руки и заявила, что жизнь ужасна.

— Иногда бывает, — согласилась Сайан.

— Я вчера поссорилась с Гордоном, — сказала Филлис. Гордон Вайкэс, как говорили Эмили и Фиона, собирался жениться на ней весной.

— О, Филлис, мне очень жаль.

— Все равно бы ничего не получилось, но ощущение ужасное, знаешь?

Сайан знала. В шкафчике стояла бутылка бренди. Она щедро плеснула в стакан и подала его Филлис, которая выпучила на него глаза:

— Я же за рулем.

— А ты выпей и иди пешком.

Филлис хихикнула и сама себе удивилась.

— Давай, — подстегивала ее Сайан, и Филлис с отчаянной решимостью подняла стакан и сделала большой глоток. Затем она подождала секунд пять и объявила, что чувствует себя лучше.

— Хорошо, — ответила Сайан. Она села на один из заново обтянутых стульев и сказала: — Мне лучше сейчас не пить, покупатели могут заметить запах. А ты допивай, а потом я принесу тебе кофе.

— Спасибо. Я не должна была заходить к вам, но у меня было такое ужасное настроение, а Лэнгли такой добрый. Мне так захотелось сразу же с ним поговорить. Я ведь когда-то была ужасно в него влюблена — о, несколько лет назад. Конечно, я вела себя по-идиотски, и он, естественно, на меня внимания не обращал, просто относился ко мне по-дружески, но мне всегда казалось, что он такой внимательный, так меня понимает, с ним всегда можно поговорить.

— Он сегодня еще вернется после обеда.

Филлис отпила еще бренди и сказала:

— Конечно, не надо было так делать, а то он подумает, что я навязываюсь.

Сайан на самом деле не знала, что должен был делать Лэнгли в такой ситуации. Так как Филлис все равно решила, что замуж за Гордона выходить не стоило, она не станет слушать советов, как с ним примириться. И если она пришла сюда в надежде, что Лэнгли, всегда такой чуткий и понимающий, по ее словам, на этот раз сможет предложить ей нечто большее, чем дружбу, то лучше было бы ей сообщить напрямик: «Полчаса назад он просил меня выйти за него замуж». Только это сообщение может привести Филлис в такое состояние, что понадобится вся бутылка бренди, и еще «скорая помощь» в придачу.

Зазвенел звонок, Сайан сказала:

— Я на минуту, — и вышла в магазин обслуживать покупателя.

Но это был не покупатель, это был Барни, и она посмотрела на него с нескрываемой неприязнью.

— Я хочу с тобой поговорить, — заявил он.

— Что случилось? — Она оглянулась через плечо и посмотрела на дверь студии. — Нет, подожди, у меня там сидит Филлис Баркер. Она поссорилась со своим женихом и хотела рассказать об этом Лэнгли. — Барни радостно усмехнулся, и Сайан резко добавила: — И ничего смешного. Я не знаю, что с ней делать.

— Если это ее машина стоит у входа, мы можем отослать ее домой.

— Нет, прямо сейчас не можем. Я только что дала ей бренди.

— Да, ты любишь все усложнять, — покачал головой Барни.

— Она была в расстроенных чувствах, — сердито ответила Сайан. — Ей нужно было выпить, а уж если говорить об осложнениях, прошу тебя, перестань притворяться перед Лэнгли, что имеешь на меня виды. Вчера ночью он был серьезно встревожен.

— Ах вот как? — со счастливым видом спросил Барни. — Думаю, это мое послеполуночное возвращение его добило. Знаешь, в полуночи есть что-то мистическое. Каким-то образом мысль о том, что мы с тобой вместе оказались на верхнем этаже дома Макдейда после двенадцати ночи, имела для Лэнгли какое-то необъяснимое значение. Но все равно, — он усмехнулся, — главное, что это сработало. Он с каждой минутой делается все большим собственником.

…Да, собственником, причем таким, что он смог сказать: «Я хочу, чтобы ты была моей женой, я хочу, чтобы ты всегда была со мной». Но пока это не стоит говорить Барни… Сайан решительно проговорила:

— Ты слышишь, что я сказала, — прекрати. Больше не хочу быть марионеткой в твоей пьесе. — И прибавила, чтобы ему мало не показалось: — Если ты на самом деле считаешь, что можешь улаживать любые дела в реальной жизни, а не только в своих сценариях, то позаботься сначала о себе и Натали.

Это был вполне обоснованный выпад с ее стороны, но он какое-то время просто стоял и мигал, как будто его охватила непереносимая боль. Затем он рассмеялся:

— Да, но ведь труднее дергать за ниточки на расстоянии.

— Если тебе интересно мое мнение — никуда она от тебя не денется. По-моему, стоит тебе только свистнуть — и Натали прибежит как миленькая.

Из студии вышла Филлис, и Барни поднял в приветствии здоровую руку:

— Привет, Филлис. Ты с каждым разом, как я тебя вижу, становишься все прелестнее.

— Правда? — Она тоскливо улыбнулась. — Ах, если бы так! Знаете, я думаю, мне лучше пойти домой, за машиной потом кого-нибудь пришлю.

— Хорошо, — сказала Сайан.

Филлис шла осторожно, по пути прицениваясь взглядом к разным безделушкам в магазине. Выйдя на улицу, она помахала им рукой через витрину, и Барни спросил:

— А сколько бренди ты ей дала?

— Мне кажется, двойную порцию, а это было лучшее бренди Лэнгли. То, которым он отмечает самые удачные сделки. Знаешь, она все-таки принесла Эмили утиные яйца.

— Надеюсь, Лэнгли сочтет утиные яйца достойной ценой за свое первоклассное пойло, — заметил Барни. — Кстати, я пришел тебе сказать, что есть заказчики на твою тетку, похожую на скалу.

— Что? Кто-то хочет купить эту штуку?

— Так мне только что сказал Джосс Эннерман. Он сегодня приедет сюда, хочет с тобой поговорить. У него галерея, он выставляет там самых известных из ныне живущих художников.

Когда Барни назвал сумму, Сайан воскликнула:

— Нет! Этого не может быть!

— Ему и голова тоже понравилась, но она моя. Ты мне официально преподнесла ее в дар.

— Боже, какое везение! Я еще ничего своего не продавала, ну, кроме миниатюр, конечно.

Разумеется, это был просто подарок судьбы, но зато какой грандиозный!

— А что скажет на это Лэнгли? — спросила Сайан, уже с наслаждением предвкушая его удивление и удовольствие.