Книга Если сбываются мечты, страница 9 – Джейн Донелли

Женщина, стоявшая за прилавком, бросала на нее взгляды, пронзительные, точно иглы. Явная любительница посплетничать и, уж конечно, не упустит возможности удовлетворить собственное любопытство и осчастливить новостями друзей и соседей.

— Вы новая владелица «Дома приходского священника»?

— Да, — подтвердила Хелли.

— Знаете, мы были немного удивлены вашим появлением. — Она принесла голубые свитеры требуемого размера, отошла назад и продолжала наблюдать. — Мистер Шерман прожил здесь всю жизнь, в том доме всегда жили Шерманы, с тех пор как его построили.

Хелли отложила два свитера и сказала:

— Что-нибудь красное, пожалуйста, для семилетней девочки.

Продавщица вернулась к стопкам сложенных свитеров и достала то, что просила Хелли.

— Как долго вы были знакомы с миссис Брантон? — спросила она.

— Работала у нее некоторое время, — ответила Хелли. Здесь ее не спросили по примеру Элвис Дэлзелл: «Как вам это удалось?» — но произнесенное продавщицей «О-о-о» тоже прозвучало весьма выразительно.

Вернувшись, Хелли подумала, что хорошо бы детям приехать уже сегодня и хорошо бы мисс Паргайтер быть сейчас с ней.

Но дети, мисс Паргайтер здесь будут завтра, а сейчас ей не с кем было даже перекинуться словом. Хелли включила погромче радиоприемник, послушала десятичасовые новости, потом заиграла музыка, и она незаметно для себя уснула. Когда она проснулась, было уже поздно. Она проспала почти два часа, подогнув ноги и положив голову на ручку кресла, и только теперь почувствовала, как затекли у нее шея и ноги.

Хелли вытянула ноги, и тотчас же тело закололо будто тысячами крохотных иголок. Прошло несколько минут, прежде чем она почувствовала себя в состоянии встать, и встала, потягиваясь, желая лишь одного — добраться до постели и хорошенько отдохнуть, чтобы быть готовой к тому, что принесет с собой завтрашний день.

Сквозь щель под дверью кабинета пробивался свет, следовательно, Роджер Шерман был дома. Должно быть, он вернулся, когда она спала.

Теперь она стояла в холле и смотрела на закрытую дверь. Надо просто из вежливости постучаться и сказать: «Добрый вечер. Я приехала».

Он, разумеется, и так знал, что она приехала. Перед домом стояла ее машина, холодильник и кладовая были набиты продуктами. Да и Уэдделл, конечно, ему все рассказал. Но не могла же она уйти спать, не сказав ни слова.

Возможно, что он даже заглянул в гостиную и видел, что Хелли там уснула.

Она постучала в дверь, и ей ответили:

— Войдите.

Он работал. По всему столу были разложены бумаги. Он поднял голову, и его голос прозвучал так же, как тогда по телефону:

— Да?

— Я вам не помешала? — Она не могла сказать ничего глупее. — Впрочем, я вижу, что помешала, извините, но уже полночь, вы всегда работаете так поздно? — Все это прозвучало глупо и неуместно, и вообще, это не ее дело, так что вторая реплика отнюдь не улучшила положение.

— Довольно часто, — ответил он.

Она спросила:

— Не хотите ли кофе?

— Нет, спасибо, — в точности как Уэдделл.

Хелли заметила у него на столе термос с кофе и полупустую чашку и спросила:

— Может быть, пончик? — Она чувствовала, что всякий раз, как только открывала рот, оказывалась во все более идиотском положении. Хорошо, что он над ней не смеется.

Он даже не улыбнулся.

— Будет очень хорошо, если мы сразу договоримся о некоторых вещах, — сказал он.

К чему ему улыбаться? Кто стал бы улыбаться, окажись в подобной ситуации?

Хелли продолжала умоляющим тоном:

— Я понимаю, что вы должны чувствовать по отношению ко мне. Так же, как и все здесь, но…

— Будет лучше, если мы оставим наши чувства при себе.

— Хорошо.

— Дети приезжают завтра?

— Да. Их фамилия Руни. Тим, Тони и Рози. Они вообще-то не мои дети…

— Вы, конечно, объясните им, что они не должны сюда входить?

— Конечно. — Это было самое малое из того, что она могла сделать.

— Вот и все, что мне нужно. — Его голос звучал отрывисто, темно-серые глаза говорили о том, что он ничего не собирается повторять дважды. — Для меня не нужно ни готовить, ни варить кофе. Меня не надо развлекать светской беседой или составлять мне компанию. За те деньги, которые я плачу, я хочу только одного: чтобы меня оставили в покое. Это вам понятно?

Она кивнула.

— Спокойной ночи, мисс Крейн.

— Спокойной ночи, — эхом отозвалась Хелли.

Когда она подошла к двери, он уже снова писал, покрывая лежащий перед ним лист витиеватым узором цифр. Но, дойдя до двери, Хелли все-таки остановилась и добавила:

— Это не я натолкнула миссис Брантон на мысль оставить мне дом. Я не понимаю…

— Спокойной ночи, — повторил он, и Хелли закрыла за собой дверь, закончив фразу уже в холле, там, где никто не мог ее слышать:

— Я не знаю, почему она это сделала.

Хелли поднялась в свою спальню и приготовилась ко сну. Ей надо поспать, она устала… Ей снилось, что она бредет по болотам, а кругом зима, лютый холод. Шел снег, мимо, словно тени, брели люди. Она кричала им, что сбилась с пути, но, когда они оборачивались к Хелли, становилось видно, что у них нет лиц. И холод, холод, который пробирал до костей…

Она проснулась. Было темно, одеяло наполовину сползло, и холодный ветер с болот дул ей прямо в лицо через открытое окно.

На другой день пришел гость. Он постучал у парадной двери, когда Хелли накрывала на стол в кухне. Она вышла и открыла дверь.

— Доброе утро, — сказал человек, одетый в твидовый костюм с пасторским воротником. — Вы мисс Крейн?

— Да.

— Я Томас Перри. Заглянул узнать, не нужно ли вам что-нибудь.

У него было веселое, открытое лицо, и он был первым человеком в этих местах, который ей улыбнулся.

Хелли распахнула дверь:

— Входите, пожалуйста.

— Дети, стало быть, еще не приехали? — спросил он, вслушиваясь в тишину, царившую в доме. Похоже, он знал все о детях. Интересно только, какая из версий до него дошла — та, по которой это ее собственные дети, или что они малолетние преступники?

— Дети приедут часам к пяти. Не хотите ли чашечку чая?

На этот раз ее стремление быть гостеприимной нашло отклик — преподобный Томас Перри поблагодарил ее, устроился за кухонным столом и выпил чаю с имбирными пряниками.

Хелли произнесла:

— Полагаю, что вы, так же как и остальные, считаете, что мне здесь не место.