Книга Встречи на ветру, страница 73 – Николай Беспалов

Заведующий отделом, молодой человек с большими залысинами, прямым носом и оттопыренными ушами, говорил тихо высоким – почти дискантом – голосом, когда представлял меня сотрудникам отдела.

– Товарищ Тиунова пришла к нам с профсоюзной работы. А там, вы знаете, своя специфика. Надо помочь товарищу Тиуновой поскорее войти в курс дела и освоить наши методы работы с партийными кадрами и населением.

Инструкторы отдела живо взялись за дело. Через час в одном из кабинетов был накрыт стол.

– Товарищ Тиунова, – подражая голосу заведующего, начал один из инструкторов, – главное в нашем деле – это найти общий язык с народом. По опыту нашего отдела, нет более прямого пути для налаживания тесной связи с массами, как слиться с ними. С этими массами. Тогда вы, безусловно, найдете с ними, этими массами, общий язык.

Мне стало ясно: в отделе работают веселые люди.

Процесс «вливания» в коллектив на этом не закончился. Я устраивала свое новое рабочее место – а было это в начале пятого вечера, много времени ушло на всякие формальности, – когда без стука вошел в кабинет заведующий отделом.

– Устраиваетесь? Я не помешаю.

Прошел к окну, что выходит во двор, сел на подоконник и закурил.

– Вообще, я не курю в рабочем помещении, – заметила я.

– Прошу прощения.

Сигарету притушил о каблук ботинка, а окурок сунул в пачку. Экономит. Но и выбросить его негде.

– Это я прошу у Вас прощения. Вы зачем пришли? Покурить? У меня дел невпроворот.

– Да, да, – задумчиво так говорит. – Зачем-то я ведь пришел.

Он что, притворяется? Или действительно немного не в уме?

– Я вот что хотел сказать, – опять замолчал, думает. – В коллектив Вы уже, так сказать, влились.

Сейчас начнет говорить о недопустимости такого «вливания». Ошиблась.

– Я не предлагаю «вливаться» в меня, – он умеет шутить, – но предлагаю отметить Ваше вступление в должность со мной тоже.

– Я не готова.

– No problem, – я тоже уже могу ответить по-английски, но не делаю этого.

– Чай будем пить?

– Я на работе не употребляю, потому предлагаю пойти в одно симпатичное место. Это наш, так сказать, клуб.

– Согласна.

Клуб так клуб.

– Тогда через двадцать минут жду вас в вестибюле Дома политпросвещения.

Я знала, что Дом политического просвещения был создан два года назад, но не знала, что там есть что-то, похожее на клуб. Через двадцать минут я узнаю, что частью Дома политпросвета является гостиница обкома, построенная теми же архитекторами еще раньше, в 1972 году. Гольдгор и Васильев справились со своей задачей хорошо. Никогда не жила в гостинице, и потому мне не с чем было сравнивать, но то, что я увидела, понравилось мне.

Открою имя моего нового начальника. Фамилия у него самая обычная: Потапов – и зовут его бесхитростно: Николай Михайлович. Вот он стоит в вестибюле с кем-то разговаривает. Я человек тактичный, не стану я мешать им. Стою и оглядываю помещение. Чисто, мебель красивая, на больших окнах тяжелые бордовые шторы. В сторону моего начальника не смотрю.

– Ирина Анатольевна! Что же Вы не подходите?

Иду, коли позвали.

– Познакомьтесь, Ирина Анатольевна, это лучший лектор в Ленинграде. Александр Эдуардович обладает даром проникать в суть происходящего.

– Вы, Николай Михайлович, преувеличиваете. Я, знаете, Ирина Анатольевна, – говорит так, как будто мы с ним давно знакомы, – с детства люблю докапываться до самой сути. Помню, отец привез мне в подарок из Германии игрушечный пожарный автомобиль. Так я его в тот же день разобрал по винтикам.

– Не пора ли нам перейти в бар?

– Это надо же! Тут бар есть? – по-простецки сказала я.

– Это наша комсомольская молодежь так прозвала буфет при ресторане, – Николай Михайлович ведет нас в глубину холла. – Начитались иностранных романов и форсят.

Не стану я рассказывать, как мы провели время сначала в баре, а потом в ресторане. От моих денег не осталось даже на такси. Вот так я отметила своё вступление в должность. Домой меня отвозил товарищ Александр Эдуардович Володарский. В машине из гаража обкома он молчал. Но, когда мы приехали в мой двор, он попросил водителя подождать и по пути к моему подъезду сказал:

– Вы в партийной среде человек новый. Позволю себе дать вам совет: попридержите в первое время язык за зубами. Больше слушайте. Мотайте на ус.

После этих слов он обнял меня и поцеловал в щеку.

– Завтра я уезжаю в Москву. Ничего хорошего от этой командировки не жду.

Товарища Володарского в Москве ждали большие неприятности. Его освободили от должности лектора Дома политпросвещения и направили преподавать историю КПСС в техникум. Не докапывайся до сути, товарищ Володарский.

Вхождение в новую и незнакомую мне работу давалась мне, что скрывать, трудно. Одно то, что в партийной работе иная лексика, заставляло меня прилагать дополнительные усилия при написании того или иного документа. Характер общения также иной. Первое, что меня немного коробило, – так это то, что тут принято тыкать. Давно ли вы знакомы или встретились вчера – неважно: ты и ты. Правда, это касалось только нас, работников среднего звена. Обратиться к секретарю на «ты» – это подобно оскорблению.

Должно было пройти почти два месяца, чтобы я перестала чувствовать себя первоклашкой в выпускном классе.

Толик «ходит» в ясли, то есть его отвозит Антонина. Сама она поселилась-таки у кубинца, и вся отдалась обхаживанию его и его ребенка. Мигель мне понравился. Говорит почти без акцента. Хорошо знает русскую классическую литературу, красиво поет свои песни и играет на гитаре. С новым жильем дело затянулось. От однокомнатной я отказалась в надежде на то, что дадут большую. А с предоставлением двухкомнатной квартиры вышла задержка. Дом, в котором обком имел долю и куда должен был переселиться из квартиры, предназначенной мне, наш же работник, в срок не ввели. Строители ввели бы в срок, если бы обкомовцы не влезли со своими придирками. Так что продолжаю ютиться в комнате. Соседка смирилась, и наши с ней отношения перешли из стадии военного перемирия в состояние нейтралитета: я тебя не трогаю, и ты меня не тронь.

В начале ноября, а точнее за три дня до праздников, во вторник, четвертого ноября, после короткого совещания у заведующего отделом, когда все разошлись и Николай Михайлович выдал мне пригласительный билет на гостевую трибуну на Дворцовую площадь, он объявил, что в общем отделе лежит смотровой ордер на квартиру.

– Поезжайте немедля, – разрешил добрый начальник и даже разрешил вызвать машину из гаража обкома.

К слову. Будучи председателем обкома профсоюза, я имела персональную машину с водителем. Тут, в должности заместителя заведующего отделом горкома, такого мне не полагалось. Я могла вызвать автомобиль только для служебных поездок в течение рабочего дня. А какие могут быть поездки у такого, как я ныне, кабинетного работника?