Книга Заморозь мне `маргариту`, страница 64 – Лорен Хендерсон

Такого я совсем не ожидала. И потому, разинув рот, уставилась на Фиалку. Она не только совершенно права в своем анализе Хьюго, но еще и комплимент мне сделала. Неслыханно! Либо все, что говорил Хьюго – мол, они с Фиалкой старинные друзья и любят друг друга как брат с сестрой правда, либо Фиалка просто дьявольски хитра.

– И тебе тоже повезло, – продолжала Фиалка, шкодливо улыбаясь. – В постели он был сказочно хорош уже много лет назад, и я не сомневаюсь, что с годами он прогрессирует.

К моему изумлению, это сработало. Я захохотала, решив, что Фиалку невозможно не любить. Она тоже захихикала.

– Девочки! Девочки! Вы не в женском общежитии после отбоя! Прекратите это недостойное ржание! – отчитал нас Хьюго, вернувшийся с еще одной бутылкой шампанского. Вдруг он заволновался, посмотрел на меня, на Фиалку, потом на Джейни. – Эй, о чем это вы хихикаете, если позволительно спросить?

– Мы с Сэм только что обсуждали, каков ты в постели, Хьюго, – весело ответила Фиалка.

– О, чудесно, – с уничтожающим сарказмом сказал Хьюго. – Только, пожалуйста, не надо касаться болезненных тем – сколько кусков сахара я кладу в кофе и на каком боку сплю. Можете сколько угодно обсуждать размеры моего члена. При мне. Не стесняйтесь, дорогуши мои.

И он открыл бутылку с яростным хлопком. Я подмигнула Фиалке. Мы уже стали практически Тельмой и Луизой [81] .

– Привет! – крикнула Софи, протискиваясь между двумя высокими мужчинами. По сравнению с ними она казалась крошечной жительницей Изумрудного города.

На ней было трикотажное платье в яркую полоску, вдоль длинных рукавов тянулся ряд выпуклых треугольников – как на позвоночнике у динозавра. Странно, но платье было ей к лицу. Ради вечеринки Софи побрилась наголо, и ее глаза стали похожи на гигантские блюдца.

– Я углядела Хьюго с бутылкой и шла по его следам, как собака, – призналась она, протягивая бокал.

– В очередь, – кисло сказал Хьюго, наполняя ее бокал. – Желающих много.

Посмотрев на бритую голову Софи, я вспомнила об одном важном деле.

– Фиалка, – я вытащила из прически одну из многочисленных заколок. – Это не твоя?

Фиалка просияла:

– Как здорово! Я ее просто обыскалась! Это одна из пары. Я думала, что потеряла ее в гримерке.

– Какая красивая! – Джейни потрогала бриллиант. – Откуда она у тебя?

– От «Харви Никс», – спокойно ответила Фиалка. – Где ты ее нашла, Сэм?

Я внимательно наблюдала за ней:

– Мэттью нашел на галерее над сценой и отдал мне. Я подумала, что, возможно, твоя.

– Все равно спасибо, – Фиалка бросила заколку в сумочку. – Ума не приложу, как я могла ее потерять. Они никогда не выпадают. На галерее над сценой? – озадаченно добавила она. – Странно.

Софи побледнела. В отличие от Фиалки она прекрасно поняла, что это значит. Софи потрясенно посмотрела на меня, но быстро отвела взгляд. Фиалка, разумеется, не заметила немой сцены и одарила нас очередной всесокрушающей улыбкой.

– Пойду посмотрю, есть ли возможность подобраться к Тревору. Наверняка там собралась уже приличная очередь желающих поболтать.

– Неправильно мыслишь, – авторитетно заявил Хьюго. – Мы встанем с ним рядом, заведем оживленную беседу и будем ждать, пока он первый с нами поздоровается.

Фиалка кивнула.

– Хорошо. Вы пойдете? – спросила она у нас с Джейни.

Я покачала головой:

– Лучше пообщаюсь со знакомыми. Удачи вам.

Они двинулись к Тревору Наину, громко разговаривая и стараясь не смотреть на него. Софи проводила Фиалку тревожным взглядом.

– А она очень милая, правда? – сказала Джейни, глядя в ту же сторону. – Мне кажется, Хелен преувеличивает, рассказывая о ней.

Я пропустила слова Джейни мимо ушей, задумавшись о бриллиантовой заколке в сумочке у Фиалки. Может, стоит ей все объяснить?

Впрочем, вряд ли имеет смысл вдалбливать в голову Фиалки, что заколку на галерею мог подбросить только тот, кто испортил канат Табиты. Она просто устроит истерику, и никто от этого не выиграет. Случается, что я все-таки принимаю верные решения.

Я представила Джейни и Софи друг другу. Они вежливо поздоровались. Не в силах удержаться, я протянула руку и потрогала голову Софи. Желание было необоримым – такое возникает, когда видишь живот беременной женщины.

– Тысячу лет так коротко не стриглась, – сказала Софи, на минуту забыв о своих проблемах. – Нравится?

– Тебе идет, – сказала я.

– Очень, – присоединилась Джейни.

Софи довольно равнодушно восприняла наши комплименты.

– Я не знала, что ты делаешь костюмы для цирка, – сказала я, вспомнив то, о чем узнала несколько дней назад в полиции. – Интересно, наверное?

– А, это, – глаза Софи загорелись. – Было очень здорово. Они всех выгоняли на сцену, хочешь или нет. В концов концов мне довелось даже висеть на трапеции в костюме стрекозы. Мэри выступала великолепно. Она умеет все, ты бы ее видела. Ей бы только акробатикой заниматься, но она хочет играть серьезные роли, так что… – Софи пожала плечами. – Как по-твоему, с Фиалкой все в порядке? – спросила она, резко переключившись на единственную тему, интересовавшую ее.

– Да, – уверенно ответила я. Мне казалось, что Софи любит, когда у друзей возникают неприятности и у нее появляется возможность их утешать; ей все время хочется служить кому-нибудь опорой. А может быть, она испытывала такие чувства только по отношению к Фиалке. В любом случае такому патологическому поведению потакать не стоит.

– Ну, ладно, – сказала Софи таким голосом, точно ее поставили на место. При этом она опустила голову и стала похожа на цветок, который нужно полить.

– Мне понравились костюмы, которые ты сделала для «Сна», – вежливо заметила Джейни.

– Правда? – Софи резко подняла голову, как будто ей подрезали стебель и бросили в вазу аспирин. – Спасибо! Сложнее всего было с эльфами…

– Все эти курбеты, – предположила Джейни.

– Да, нужно было сделать просторные костюмы…

Они увлеклись беседой. Я незаметно ускользнула. Я никого не искала – просто хотелось походить и потрепаться с кем придется. Хорошо быть на вечеринке, где много знакомых и не приходится завязывать беседы не пойми с кем за бутылкой водки. Первым мне на пути попался Мэттью, и он произвел на меня колоссальное впечатление. Юноша был возбужден, поскольку теперь уже не осталось никаких сомнений в том, что постановка получилась очень удачной. На его лице появились отсутствовавшие прежде краски. При этом он не надел очки, а без них Мэттью можно было считать почти красивым. Я впервые видела его не в стандартной режиссерской униформе из безобразных джинсов и бесформенного свитера: на нем были хорошие брюки и рубашка с открытым воротником. И в первый раз я обратила внимание на его отличное тело. Не знаю, почему я не замечала этого раньше. Слабею, видимо, с годами.