Книга Сара, страница 66 – Дж. Т. Лерой

— Я даже не видел проблеска молнии, — подал голос один из резчиков рампа.

Все застонали, точно монахи-флагелланты, истязующие себя плетью, и дружно рухнули на колени.

— Эй, чего это вы? — спросила Пух, захлопывая за собой дверь.

Ни слова в ответ. Я чувствовал руки, скользящие по моим сапожкам.

— Привет, Пух, — встретил я ее широкой неуверенной улыбкой.

— Какого черта? Что здесь происходит? — Пух подошла поближе, с недоумением оглядываясь.

— Ле Люп должен это узнать! Немедленно! Куда он подевался, Пух? — прошептала Мери Блаженная, не отрывая от меня глаз.

— А в чем дело? Зачем он вам понадобился?

— Эта девочка — реинкарнация Сарры! — возвестила Стелла.

— Или, может, дальний ее потомок, — предположил резчик рампа, и все злобно зыркнули на него глазами. — В смысле — в котором она получила реинкарнацию, — поспешно уточнил он.

— Чего? — Пух изумленно вылупилась на меня, и я смущенно опустил глаза. — Сначала она, видите ли, Ши-ра из мультика, а теперь, оказывается, еще и святая, черт побери? — Пух сплюнула.

Все дружно заахали — и три пары рук тут же закрыли мне глаза, уши и нос, чтобы защитить от грубости, переполнявшей Пух. Однако ее слова все равно глухо доносились до меня.

— Так вы хотите знать, где Ле Люп? Он отпаривает пылесосом салон своего «Транс Американ», который заблевала ваша святая. А сама, между прочим, вылезла оттуда, как конфетка!

— О-о, я ощущаю присутствие! — простонал посудомойщик, отрывая ладони от моих глаз. — Жжет!

Руки, отнятые от моих ушей и носа, тоже оказались такими горячими, что на них пришлось дуть, как на картофелины, вынутые из костра.

— Так ты говоришь, что она заблевала весь тягач Ле Люпа? — неспешно переспросила Стелла.

— И еще ваша святая выжрала весь мой убойный виски, который вы без устали сосете у меня!

— И что — ни капли на себя? — дрожащим голосом спросила Петуния.

— Само собой! А вот меня замарала — будьте здоровы!

— Пух, почему же ты сразу не рассказала нам об этом? — едва выговорила Мери Блаженная.

— Аллилуйя! Аллилуйя! Аллилуйя! — подхватил кто-то.

— Что происходит? — взъярилась Пух.

— А мы столько времени ждем знамения, — благостно произнесла Стелла, массируя мне икры. — Теперь «Три Клюки» прославятся на весь мир!

— Почище старого Джакалопа с его обдиралами! — восклицала Петуния, осыпая торопливыми поцелуями мои ступни.

— Да что вы ей под ноги попадали? Ну, ладно, шутка окончена. Слышите, разыграли, ха-ха-ха! Все, теперь мне надо отвести Ши-ру к Ле Люпу на помазание, так что будьте добры, раздвиньте ноги…

— Стелла, не забудь напомнить Ле Люпу, что ее нельзя помазать. Она уже святая ящерица, — сказала Мери Блаженная.

Пух уставилась на меня непонимающим взором.

— Да она же шлюха, обыкновенная потаскуха, такая же, как все вы. И не надо искать в ней святое, договорились? Она будет зарабатывать свое счастье на спине, каждый вечер. Займитесь-ка лучше своими делами и перестаньте сходить с ума. — И Пух потянулась, вылавливая мою руку в окружившей толпе.

— Сара не такая, как ты, Пух, — возмутился Лаймон, одергивая ее и не поднимаясь с колен. — Она потеряла свои внутренности. Господь может забрать ее в любой миг.

С этого момента Пух смотрела на меня не отрываясь.

— Похоже, тут без меня что-то случилось… — Она попятилась к двери. — Вижу по твоим глазам, гадюка. Наверное, ты их заворожила, но со мной этот номер не пройдет! И Ле Люп твоим чарам тоже не поддастся!

— Пух, если бы на в самом деле была черной змеей, как бы она могла пройти за пепельные деревья? Ты же знаешь, что эти деревья — непреодолимое препятствие для черных змей! — заявила Стелла.

— В принципе, могла проскользнуть, обернувшись сначала крысой. — предположил резчик рампа, постоянно строивший альтернативные догадки о моем происхождении.

Никто даже не обратил внимания на эти слова.

— Я уже поняла, откуда ветер дует, и с чего это вы все спятили разом! Ладно, Ле Люп быстро приведет вас в чувство. И ты, — ткнула она в меня пальцем, — заплатишь за это. За все заплатишь. — Пух развернулась и бросилась по ступенькам вниз.

— Несите бережно, как будто у вас в руках томатные клецки, — распоряжалась Стелла, возглавлявшая толпу. Я качался вверху, поддерживаемый со всех сторон одними кончиками пальцев. Все боялись на меня дышать, от самого дайнера «Трех Клюк», не давая мне сделать ни шагу, чтобы я не утомился до прибытия телерепортеров и газетчиков.

— Она легче воробьиного пука, — не преминул высказаться резчик лука.

— Сколько бы ты весил, если бы из тебя кишки повылезали, — прошипел в ответ посудомойщик.

На них тут же зашикали и стали сносить меня по алюминиевым ступенькам, распевая: «Должен Иисус нести крест в одиночку?» в тональности «ля»:

— «Должен Иисус нести крест в одиночку,

Чтобы весь мир сделать свободным?»

— пели они.

Я смотрел, как серые тучи наползают друг на друга, словно на цирковом представлении.

— «Нет, нет — каждому крест,

Кто-то принес мне добрую весть…»

Как будто я лежал на множестве упругих ватных палочек.

— «Мне б до могилы крест донести,

Чтобы свободу с ним обрести…»

Сладкий озоновый запах дождя и низкого неба надо мной наполнял меня признательной негой.

— «И когда придет конец,

Понесу я свой венец!»

Я расставил руки по сторонам. «Крестообразно» — не преминули отметить несущие меня, с дружным стоном, исполненным удовлетворения.

— «О крест драгоценный!

О венец славы!

О день воскрешенья!» — застонала толпа, и я стал подвывать то же самое.

— «Вот уже ангелы сходят с небес…» — тут кто-то снизу стал пощипывать мою ягодицу.

— «Душу мою отселе унесть…»

— Лаймон! — сердито прошипел женский голос, и я ощутил, как кощунственная рука мгновенно убралась.

Закрыв глаза, я поплыл дальше над толпой. В это момент я представил, что Сара рядом. Я протянул ей руку, и она вложила в нее свою ладонь.

— «Кто-то отдал жизнь свою за бесполезную душу мою…» — продолжалась песня, вскоре сменившись новой: «Ко кресту пригвожденный» в тональности «фа».

Я улыбнулся своей мамочке. Она терпеть не могла романтических спиричуэле, но временами ей нравились те, где пелось о крестных муках Иисуса.

— Любой дальнобойщик так с тобой и поступает, — негодовала она, узнав, что какая-то ящерица «просветилась». — Убеждает, что он и есть Тот Самый, чтобы потом бросить. И что делать потом? Тьфу! — плевалась она. — Взамен любви — один обман. И чертовы доллары… Уж лучше сразу — гвоздями к кресту!