Книга А ларчик просто открывался, страница 27 – Марина Серова

Никаких новых результатов это мне не дало. Картина происшедшего была мне ясна. По всей видимости, Михаил действительно открыл дверь сам. Он хотел получить свои деньги и, когда разговаривал с бывшими соучастниками, рассказал им о своем новом месте работы. Те наверняка сказали, что подъедут к нему на работу и отдадут его долю. Естественно, без всяких сомнений, Хаврошин впустил старых приятелей внутрь. Ну а что произошло вслед за этим, известно.

— Добрый день, Татьяна Александровна, — мои размышления прервал голос Белова.

— Еще раз здравствуйте, Алексей Петрович.

— Извините, что задержался.

— Да нет, это я быстро добралась. Но давайте не будем терять время.

Мы вошли в музей, и я сразу направилась в зал, откуда была украдена икона Тверской Богоматери. Остановившись перед входом, я внимательно осмотрела весь зал. Вот здесь было обнаружено тело Михаила, причем, как я уже подумала раньше, по всей вероятности, его приволокли сюда позже.

Если бы в момент убийства Михаил действительно стоял лицом к входу, как это хотели представить убийцы, стрелять ему должны были в грудь.

— Алексей Петрович, вы уверены, что рана была у Михаила на груди, а не на спине? — спросила я, чтобы уточнить эту деталь еще раз.

— Абсолютно уверен — такое не забывается!

Значит, все-таки стреляли в спину, поскольку выходное отверстие всегда больше входного. Что ж, попробуем посмотреть на произошедшее по-другому: Михаил стоял не лицом к входу, а спиной… Скорее всего, это выглядело следующим образом. Он впустил своих приятелей в музей, а затем, ничего не подозревая, повернулся к ним спиной, рассчитывая, что те двинутся за ним, и пошел в первую же попавшуюся комнату, которой и оказался зал, где располагалась выставка. В это время один из его приятелей выстрелил ему в спину. Затем грабители перевернули тело лицом вверх и положили поближе к входу, чтобы создать впечатление, будто охранник их не знал и пытался оказать сопротивление.

Теперь займемся иконой.

— Алексей Петрович, покажите, пожалуйста, еще раз, где висела икона Тверской Богоматери.

— Вот здесь, — Белов прошел от входа к противоположной стене и указал рукой на место, находящееся прямо напротив двери.

Кажется, моя гипотеза полностью подтверждается. Место, где висела икона, находилось на оптимальной линии атаки на охранника. Другими словами, кто-то проник в музей, убил охранника, схватил первую попавшуюся икону и ушел.

— Алексей Петрович, по-моему, я знаю, где ваша икона. По крайней мере — догадываюсь.

— В самом деле, Татьяна Александровна? Это просто потрясающе! Я верил, что вы мне поможете. Где же она?

— Думаю, в ближайшее время я смогу вам ее вернуть. А пока мне необходимо проверить справедливость одной догадки. Только мне надо позвонить.

— Господи, конечно, все, что угодно! Пойдемте ко мне в кабинет. Или нет… это слишком далеко. Можно позвонить из вестибюля, там тоже есть телефон.

— Не беспокойтесь вы так, с моим личным телефоном все в порядке.

Я набрала номер уголовного розыска и стала отчаянно молиться, чтобы к телефону не подошел Павлов. Мне повезло — трубку взяла Астахова. Именно она и была мне нужна.

— Здравствуй, Наташенька!

— А-а, Татьяна! Ну как твое расследование?

— Неплохо, а как дела у Сашки?

— Ты знаешь — только не говори ему! — но, по-моему, он уже сам не понимает, что делает. Кажется, он основательно запутался.

— Думаю, смогу ему помочь, если ты окажешь мне одну услугу.

— Смотря какую…

— Наталья, пожалуйста, посмотри у себя в делах, нет ли там чего на двух клиентов: Магомедов Тимур, кличка Хан, и Олег по кличке Цыпа, фамилии не знаю.

— А что мне за это будет?

— Лучше спроси, что тебе за это не будет. Шантажистка несчастная.

— Да ладно, я пошутила. Перезвони через полчасика, думаю, что-нибудь я тебе нарою.

— Хорошо. Тогда до связи.

Я набрала следующий номер. На этот раз мне надо было поговорить с Тарасом Владимировичем Косых, и звонила я на его дачу.

— Слушаю.

— Тарас Владимирович? Это Татьяна.

— Что, Танечка, соскучилась? — обрадованно затараторил Косых.

— Да нет, извините, я опять по делу.

— Вот так всегда. Что ж, все правильно, я старый, меня девушки не любят… А что за дело-то?

— Тарас Владимирович, вы случайно в город не собираетесь?

— Случайно собираюсь. Только я думал завтра ехать. А что произошло-то?

— Думаю, мне потребуется ваша профессиональная помощь.

На том конце трубки воцарилось молчание.

— Тарас Владимирович, вы меня слышите?

— Слышу, солнышко. Я тебя правильно понял? Тебе надо, чтобы я вскрыл какую-то дверку?

— Совершенно верно.

— Танечка, но это уголовно наказуемое деяние!

— Тарас Владимирович, об этом никто не узнает, а если и узнают, то милиция будет вам только благодарна.

— А что за дверца?

— Знаете, кажется, я нашла эту икону. Теперь мне надо проверить, действительно ли она там, где я думаю.

— Но это офис или частная квартира?

— Квартира.

— Тогда проще. Думаю, я смогу тебе помочь. Когда надо?

— Если все сложится удачно, то, может быть, уже сегодня, — с надеждой в голосе сказала я.

— Не жалеешь ты старика! Ну да ладно, приеду. Когда понадоблюсь, позвони мне на квартиру, я буду дома.

— Заранее огромное спасибо.

— Не за что, солнышко, я еще ничего не сделал. А вообще, знаешь, это даже интересно. Стариной тряхну — давненько-давненько не брал я в руки фомку! Ну давай, до встречи.

— До свидания, Тарас Владимирович.

Я убрала телефон и посмотрела на часы, что, впрочем, было совершенно бессмысленно, потому что после разговора с Наташей я забыла засечь время. Но полчаса в любом случае еще не прошло.

— Алексей Петрович, мне надо будет попозже еще раз позвонить в милицию, а разговаривать на улице я терпеть не могу — слишком много шума. Я посижу здесь еще немного? — на самом деле мне просто пока еще некуда было идти, но говорить от этом Белову не хотелось.

— Конечно, Татьяна Александровна, сколько угодно.

— А где здесь можно покурить?

— У нас, к сожалению, не курят, — Алексей Петрович явно смутился.

— Ах да, извините, я забыла. Тогда я пока выйду на улицу. Меня потом впустят?

— Разумеется, я сейчас отдам все необходимые распоряжения.

Я вышла из музея и села на одну из многочисленных лавок в сквере. Настроение у меня было совершенно сумбурное. Теперь, когда что-то наконец стало проясняться, я по-настоящему заволновалась. Если мне удастся раздобыть адреса этих молодчиков, надо будет наведаться к ним домой и устроить там повальный шмон. А уж что из этого выйдет… Поживем — увидим.