Книга Ислам от монаха Багиры, страница 36 – Ренат Беккин

— Ладно, — подытожил Абдулла, — надо зайти посмотреть, — может быть, пока я тут бегал, она уже пришла.

Неугомонная трубка высветила номер Козлова. Что на этот раз? Прежде, чем нажать на значок с нарисованной трубкой, Абдулла помедлил несколько секунд. Истахфирулла!

— Слушаю, Владимир Алексеевич!

— Что за человек твой Касумов? — спросил Козлов без своих обычных шуточных предисловий.

— Что Вы имеете в виду? — испугался Абдулла.

— Полчаса назад твоего Саида со стволом взяли на квартире Баума, — быстро проговорил Козлов. — Короче, все улики, что он грохнул профессора.

— Кто грохнул?! Какого профессора?! — вырвалось у Абдуллы. — Владимир Алексеевич, мне не до шуток!

— Я не шучу! — спокойно ответил Козлов.

— Что случилось?! — закричал на весь двор Абдулла.

— Я же говорю тебе: твой Саид прикончил Баума, — терпеливо повторил Козлов. — Его повязали.

— Но этого не может быть! — с надрывом крикнул Абдулла. — Вы же понимаете…

— Дело не в понимании, а в уликах, — недовольно оборвал Абдуллу Козлов. — Мне все равно, убивал твой Касумов или нет. Но отмазаться ему в такой ситуации практически невозможно.

— А что с Ильей Александровичем? — со слабой надеждой спросил Абдулла.

— Как что? — удивился Козлов. — Умер, конечно. Две пули в голову — это, брат, не шутка! Но я не сказал самого главного: тебя тоже ищут. Соседи сказали, что сегодня ночью вы втроем приехали на квартиру к Бауму. Консьержка видела, как ты выходил около половины девятого.

— Это я к Вам шел, — комкая слова, пояснил Абдулла.

— Понял. Так вот, мой тебе совет, — бери машину и дуй ко мне. Ты сейчас где?

— Владимир Алексеевич! — взмолился Абдулла, — я Вам потом скажу.

— Что у тебя там опять за секреты? — проворчал Козлов. — С ума сошел?

— Может быть, — грустно ответил Абдулла.

— Смотри, как бы поздно не было, — бросил напоследок Козлов.

— Хорошо…

Абдулла не стал останавливать подступившие к глазам слезы. Закрыв лицо варежкой, он не сразу заметил, что перед ним уже не одну минуту стоит какая-то женщина в пушистой норковой шубе.

— Абдулла Петрович, если мне не изменяет память? — обратилась к нему женщина.

Абдулла быстро вытер слезы и молча кивнул.

— Вы меня искали? — спросила женщина.

Абдулла непонимающе смотрел на незнакомку.

— Разве Вы не узнаете меня? — добродушно улыбнулась женщина. — Я — Тамара Петровна.

— Да-да, — пробормотал Абдулла. — Я искал Вас…

— Ну, что ж, тогда пойдемте ко мне! — Тамара Петровна произнесла эти слова столь обыденно и безразлично, без всякого удивления и тем более волнения, что у Абдуллы мгновенно возникло предчувствие, что он ошибается в своих безумных подозрениях. Абдулла только кивнул головой, забыв об обычных для подобных ситуаций извинений за причиненные неудобства.

Обрушившиеся одно за другим известия о найденной рукописи, убийстве Баума и аресте Саида окончательно перемешали взбудораженные сомнениями и неопределенностью мысли Абдуллы, и он не знал, как начинать разговор. Ему не хотелось ни о чем говорить. Ни о чем и ни с кем. Но отступать было поздно, и он должен либо подтвердить свои догадки, либо в очередной раз удостовериться в собственной беспомощности.

Не желая попадать в идиотскую ситуацию со своими умозрительными предположениями, Абдулла всю дорогу в лифте судорожно пытался придумать повод для своего визита к Тамаре Петровне. Наверняка она знает о том, что он занимается поиском рукописи. (Об этом теперь весь город знает!). Тогда можно будет расспросить ее о Бауме, Кузине и о самой рукописи.

Еще в прихожей Абдулла почувствовал запах каких-то благовоний, показавшийся ему знакомым. Но он был в таком состоянии, что не придал этому значения. Не снимая пальто, Абдулла замер, в упор глядя на Тамару Петровну. Он ждал, когда она снимет шубу, чтобы увидеть черное платье.

— Ну, что же Вы стоите, молодой человек? — кокетливо улыбнулась Тамара Петровна. — Помогли бы даме раздеться!

Абдулла пробормотал какие-то нелепые оправдания и подхватил довольно тяжелую шубу. На Тамаре Петровне было черное шелковое платье, а на шее — красный платок. Шуба выпала из рук Абдуллы.

— Ах, как Вы неловки, — вновь улыбнулась Тамара Петровна.

Абдулла неуклюже извинился и, пристроив шубу, последовал за хозяйкой в гостиную.

В гостиной Абдулла увидел огромное количество стекла: помимо большого, во всю стену зеркала, к другой стене был прислонен стеклянный сервант, все содержание которого составляли величественной красоты сервизы. Абдулла насчитал их, по меньшей мере, три. На изящном столике стояла голубая ваза, украшенная арабской вязью. В вазе были свежие, казалось, только что срезанные розы.

Абдулла уже почти минуту сидел в мягком кресле, уставившись на свои костлявые ладони. Что и говорить, — не самый удачный момент для такого разговора, — попавший в беду Саид неотступно стоял у него перед глазами. Тамара Петровна сидела напротив и тоже молчала.

Наконец, Абдулла осмелился взглянуть на Тамару Петровну.

— Итак, Абдулла Петрович, я Вас слушаю, — сказала Тамара Петровна, поймав взгляд Абдуллы, — что же Вас побудило прийти ко мне? — в вопросе Тамары Петровны не чувствовалось любопытства, скорее, это был формальный вопрос, заданный исключительно с целью поддержать неклеившуюся беседу.

— Неужели Вы не догадываетесь? — Абдулла начал осторожно прощупывать почву для будущего разговора.

— А что, если я скажу "нет"? — игриво глядя на Абдуллу, спросила Тамара Петровна. — Вы же мне все равно не поверите?

Абдулла молчал. Первый же его вопрос обернулся для него ловушкой.

— Тамара Петровна, — Абдулла замолчал, не находя нужных слов, — Аллах свидетель, я не хочу играть с Вами в "угадайку".

— Пожалуй, Вы правы, Абдулла Петрович, — охотно согласилась Тамара Петровна, — у меня тоже не так много времени для игрушек. Я вижу Ваше смущение. Что ж, я позволю себе смелость начать нашу беседу, и, если я неправильно Вас поняла, прошу меня поправить. Вы пришли ко мне, потому что я — единственный оставшийся в живых человек, который, по-Вашему, что-то знает о рукописи?

Единственный, оставшийся в живых человек? Абдулла почувствовал себя неуютно в мягком, обволакивавшем тело кресле. Откуда ей известно о смерти Баума? Или, может, она оговорилась?

Увидев реакцию Абдуллы, Тамара Петровна улыбнулась.

— Что Вас смущает, Абдулла Петрович? — спросила она, изобразив на лице непонимание.

— Вы только что сказали, что Вы — единственный оставшийся в живых человек, который что-то знает о рукописи, — неуверенно проговорил Абдулла.