Книга Жизнь мальчишки. Том 2, страница 51 – Роберт МакКаммон

— Ты не имеешь права так говорить о творчестве! Ты ничего в нем не смыслишь! Ты сама во всем виновата, не нужно было столько тратить на коллекционные наборы обеденных тарелок, которых у тебя и без того хоть пруд пруди! Да что тут говорить! Для чего нам нужны эти тарелки, если к нам все равно никто не ходит на ужин? Для чего они нам?

— Они нам нужны, потому что они миленькие! Мне нравятся изящные вещи! Я же не спрашиваю, зачем ты купила точно такой же набор для вышивания, что и у первой леди, — ты ведь в жизни стежка не сделала!

— Потому что эти наборы будут подниматься в цене, это хорошее вложение денег, вот почему! На твоем месте я бы тоже подумала о вложении денег, потому что в черный день что ты будешь делать — есть, что ли, эти свои обеденные тарелки с хлебом?

Я со страхом взирал на сестер, потому что был уверен, что еще пара слов — и дело не обойдется без драки. При желании можно было представить их голоса поединком пары слегка расстроенных духовых инструментов разной высоты. Бен, о котором все забыли, но который по-прежнему находился меж двух огней, готов был сквозь землю провалиться. Внезапно откуда-то с задней половины дома донесся странный резкий звук: кроа-а-ак. Примерно такой же звук, по моему мнению, мог издавать щупальценогий марсианин, живущий на Земле в стеклянной банке. Выхватив дирижерскую палочку из пальцев сестры, мисс Гласс Зеленая завопила:

— Видишь, что ты наделала? Теперь он долго не успокоится! Этого ты добивалась? Ты теперь довольна, довольна? Зазвенел дверной звонок.

— Наверное, снова пришли жаловаться соседи: им надоели твои скандалы! — прошипела мисс Гласс Зеленая. — Говорят, что твои крики слышны по всему лесу до самого Юнион-Тауна!

В дверях, которые открыла мисс Зеленая, стоял Джонни в темно-коричневой куртке поверх черной водолазки.

— Я только хотел спросить, скоро ли выйдет Бен, — смущенно проговорил он.

— Господи, помилуй нас! Сегодня весь город решил собраться у нас, чтобы ждать Бена.

Мисс Гласс Зеленая сморщила нос, словно укусила лимон, но, распахнув шире дверь, пригласила Джонни пройти внутрь.

— Ваш драгоценный Бен заканчивает урок через пять минут. Можешь присесть на софу, мальчик, и подождать своего друга.

Оказавшись в комнате и увидев наши вытянутые физиономии, Джонни немедленно понял, что происходящее нельзя назвать приятным времяпрепровождением в компании добродушных дам.

Кроа-а-ак! Кроа-а-а-ак! — снова скрипуче крикнули в задней комнате.

— Может быть, ты хотя бы заглянешь к нему или ты опять слишком занята? — раздраженно спросила у сестры мисс Гласс Голубая. — Ты сама его разбудила, так что иди и займись своим питомцем!

— Клянусь, ребята, если вы подскажете, у кого можно снять комнатку, я сейчас же съеду отсюда! — всплеснула руками мисс Гласс Зеленая. — Достаточно будет и шахматного ящика.

С этими словами мисс Зеленая снова удалилась в холл, и через несколько минут крик в задних комнат затих.

— Господи, да я с ног валюсь! — Мисс Гласс Голубая взяла с кофейного столика старый церковный бюллетень и принялась обмахиваться им, словно веером. — Бен, пожалуйста, поднимайся, на сегодня урок закончен. Но перед отходом я покажу тебе, что такое настоящая игра на пианино. Если будешь проявлять усердие и прилежание, то когда-нибудь будешь играть не хуже.

— Хорошо, мэм! — Бен немедленно подскочил с места. Мисс Голубая аккуратно расположилась на табурете. Ее руки с элегантными длинными пальцами замерли над клавишами. Она закрыла глаза. Я догадался, что она выбирает в уме мелодию, которую мы сейчас услышим.

— Этой вещи я учу всех своих учеников, которым преподаю пианино, — объявила она нам. — Эта мелодия называется “Прекрасный мечтатель”, вы когда-нибудь слышали ее?

— Нет, мэм, — поспешно отозвался Бен. Дэви Рэй толкнул меня в ребра локтем и закатил глаза.

— Тогда послушайте, — сказала мисс Голубая и заиграла. Конечно, это были не “Бич Бойз”, но все-таки тоже неплохо. Плавно изливаясь из пианино, музыка наполняла собой комнату. Ловко перебирая пальцами по клавишам, мисс Голубая плавно покачивалась на своем табурете из стороны в сторону. Как я уже говорил, играла она очень и очень неплохо.

Но потом в мягкий ток музыки снова ворвался пронзительный звук. От неожиданности у меня на затылке поднялись дыбом волосы, я почувствовал, как непроизвольно напряглись их корни. Звук напоминал скрежет битого стекла, которое толкли в ступке железным пестиком.

— Череп и кости! Ханна Фюрд! Череп и кости! Таракан в толчке!

Руки мисс Гласс Голубой замерли, и музыка прекратилась.

— Катарина! Да заткни ты ему рот печеньем, в конце-то концов! — Он плохо себя чувствует! Он бьется в клетке!

— Череп и кости! Дайте мне поправиться! Череп и кости! Сказать по правде, я не знал в точности, что за слова выкрикивало охрипшее существо в задней комнате, эти, или они мне только показались. Бен, Дэви Рэй, Джонни и я, мы все переглянулись, чувствуя себя так, словно очутились в сумасшедшем доме.

— Череп и кости! Ханна Фюрд! Череп и кости! Кроа-а-ак! Таракан в толчке!

— Я говорю — печенье! Дай ему печенье! — заорала сама не своя мисс Голубая. — Ты что, забыла, что такое печенье?

— Если ты сейчас же не замолчишь, я проломлю тебе голову!

Хриплые выкрики и скрежет продолжались. Среди этого переполоха вдруг снова зазвонил колокольчиками звонок.

— Это все твоя игра! — с криком ворвалась в гостиную мисс Зеленая. — Я же просила тебя никогда не играть эту вещь! Он каждый раз бесится, стоит тебе начать эту пьесу!

— Череп и кости! Дайте мне поправиться! Череп и кости!

Таракан в толчке!

Вскочив с места и не дожидаясь разрешения, я отворил дверь, видя в этом возможность спастись бегством. На крыльце стояли средних лет мужчина и девочка лет девяти-десяти, которую он держал за руку. Я сразу узнал этого человека: это был мистер Юджин Осборн, который работал поваром в кафе “Яркая звезда”.

— Я привел Винифред на урок му… — заговорил он, но хрипатый голос в задней комнате оборвал его:

— Череп и кости! Дайте мне поправиться! Кроа-а-а-ак!

— Что это за крики, господи? — поражение спросил мистер Осборн, бережно придерживая девочку за плечо. Его голубые глаза округлились от удивления. На покрытых волосками пальцах мистера Осборна я заметил вытатуированные буквы:

“В”, “О”, “Й”, “Н”, “А”.

— Это мой попугай, мистер Осборн. Мисс Гласс Голубая сделала несколько шагов и отодвинула меня в сторону. Быть может, она была с виду худой, но сил в ней было предостаточно.

— Сегодня у нас немножко шумно.

Из коридора снова появилась мисс Гласс Зеленая с огромной клеткой в руках, в которой, как оказалось, и находился источник всего этого переполоха. Это был здоровенный попугай, который летал по клетке и бился о прутья, дрожа словно осенний лист под порывами ураганного ветра.