Онлайн книга «А я люблю женатого»
|
Даня кинулся к подаркам, которых он принес в изобилии. Извлек бутылку дорогого вина и прелестную винтажную шляпку. – Ну-ка, примерь! Тебе всегда нравились такие штучки. Лариса надела шляпку. Это была абсолютно ее вещь. Эдакое ретро, с бисером, перышками и вуалеткой. – Носи на здоровье и дай мне штопор! Нам надо выпить вина! – скомандовал Даник. Лариса кинулась за штопором, а Ника поудобнее устроилась на выступе окошка, чтобы подглядывать дальше. Ей непременно надо знать, что это за герой-любовник! Она увидела, как они чокаются. Как пьют вино. – А кто он, тот, кого ты любишь? – спросил гость. – Он Олег. И он один-единственный за все эти годы, – улыбнулась Лариса. – Сильно! Ну давай за него. Ну и за мою женушку Гретхен. Она славная, она тебе понравится. Сейчас здесь, в Москве, бегает по музеям. Как нибудь приведу ее к тебе. Нет, правда, приезжай к нам! С визой помогу в два счета. Я не рисую давно, но ты знаешь, у меня все везде схвачено. Давай, Ларисочка, выпьем… не за Олега и не за Гретхен. За тебя! Он выпил до дна. Лариса задумчиво вертела бокал в руке. – Все могло быть по-другому у нас с тобой, – вдруг тихо сказал Даник. – Ты никогда об этом не думала? Я ведь любил тебя все эти годы. И помнил… Все могло быть по-другому! – Да, но тогда бы ты не жил в Германии, не имел возможности путешествовать и пользоваться состоянием своей жены… – также тихо проговорила Лариса. – Знаешь, мне однажды подарили фразу «Все будет так, как надо, даже если будет иначе». И я ею дорожу. Даник повторил: – «Все будет так, как надо, даже если будет иначе». Как печально. И как правильно! Он снова поцеловал руку Ларисы. И тут Ника не выдержала, вбежала в подъезд и забарабанила в дверь маленькими крепкими кулачками. Даник и Лариса вздрогнули. – Ой, это Олег, – обрадовалась Лариса, – я вас познакомлю! Она распахнула дверь. На пороге стояла Ника. Лариса улыбнулась ей: – Проходи! – Здрасьте, я заниматься приехала, вы обещали! – сказала девочка. – Да! Конечно! – и обернулась к гостю: – Рекомендую тебе мою самую талантливую ученицу, Даниил. Зовут ее Вероника. Сейчас принесу ее работы! – И ушла в глубь мастерской. Девочка и Даник остались одни. – Вы не здешний? – спросила Ника. – Здешний. Просто живу за границей, – приветливо ответил Красавец. – Вы Ларису заберете с собой? – обрадовалась девочка. – Боюсь, она не захочет. А вот кое-какие работы ее заберу. И твои тоже, если мне понравятся. – К ней вчера хахаль приехал из Германии. Ничего чувачок. Смазливый и не бедный, – рассказывала Ника Славке. – Ну? – Отказала. – Ника удовлетворенно кивнула. – Нет, тоже понятно – отец мой повиднее будет. Дураковатый этот Даник. Он ей не пара. – Да ты на нее посмотри хорошенько, кто она такая? Одета как чучело гороховое. – Неправда! – закричала Ника. – Никакое она не чучело! Это стиль! Как ты не понимаешь, Лариса очень стильная. – Это что же, ты ее защищаешь? – Нет, но даже у врага можно научиться чему-то хорошему. – Да, например носить длинные юбки. Офигеть! – ехидно улыбнулся Слава, поглядев на новую юбку Ники, сшитую на манер Ларисиных любимых – длинных, почти до полу. – Юбка – это очень женственно! Я никогда в жизни еще не носила юбок, – вступилась Ника за свой новый наряд, а заодно как бы и за Ларису. – Ой, мне смешно! – захихикал Слава. – Она теперь ее защищает! Держите меня сто человек! – Раз тебе смешно – можешь убираться! – рассердилась девочка. – Понял? – Да и не больно ты нужна! Не подойду к тебе сто лет! – Ну и не подходи! Лихо! Никогда они так не ссорились. Никогда! С самого первого класса! Не прошло и дня… Ника сидела за столом и рисовала. Теперь в любую свободную минуту она непроизвольно бралась за карандаш или кисточку. И начинала творить! Это происходило как-то волшебно, само собой. И ей нравилось нарисованное. Сейчас она рисовала. Женское лицо. Большие глаза. Печальные. Кудри над бровями. Кто это? Ника удивилась, обнаружив, что портрет ужасно похож… на Ларису! В этот момент в дверь комнаты просочился Слава. – Ну и что? Сто лет прошло? – спросила Ника, перевернув рисунок. – Девяносто девять. У тебя пропусков по математике до фига. Классная накатала письмо твоей маме. На, я его выкрал. Вот! – Слава протянул ей листок бумаги, исписанный злыми каракулями их классной руководительницы. Ника разорвала послание на тысячу мелких кусочков. – Думаешь, это решение вопроса? – усмехнулся Слава. – Ты весь месяц пропадаешь в этой художественной школе, как будто тебе и впрямь надо научиться рисовать! Я не понял, ты проникла туда зачем? – Я не буду отвечать на твои вопросы! – Ника отвернулась. Но потом, вспомнив, что Славка, рискуя собственной шкурой, принес ей выкраденное письмо, пожалела его. – Ты друг! Прости, что я ору! Ладно, Слав? – Да это у тебя от Татьяны Борисовны. Наследственное, – вздохнул мальчик. – А чего ты рисовала? – он кивнул на перевернутый рисунок. – Потом! Потом покажу, – Ника улыбнулась как можно более приветливо. – Пошли лучше гулять, а? Они помирились. Взъерошенный Олег ходил по мастерской. – Почему я никогда ничего не слышал про этого Даника и про Германию! – Разве это так важно? Я с тобой про другое хотела поговорить, Олег! – Лариса печально посмотрела на возлюбленного. Шло время, а она все никак не могла признаться, что ждет ребенка. Сказать необходимо! Но как?! Олег не переставал возмущаться визитом Даника. Лариса сама честно рассказала – приходил однокурсник, который был в нее когда-то влюблен. Попросил картины для выставки в его галерее… Олег нервничал. Он вспомнил, что видел фотографии Даника. Приятель Ларисы был слишком хорош собой, чтобы не вызвать ревности. И Олег откровенно ревновал. Ходил по мастерской Ларисы как медведь в клетке. Говорить с ним сейчас было бы делом трудным. А тут еще он заметил шляпку с вуалью – подарок Даника. – Это что за безвкусная вещица? Он подарил? – спросил Олег, брезгливо взяв двумя пальцами несчастную шляпку. – Да, он. Не хочешь, я не стану ее носить. Олег, послушай, мне надо с тобой поговорить… – Мне тоже! Как ты к нему относишься, к этому Данику? Ты до сих пор… – он потряс шляпкой у лица Ларисы. – Да нет, брось о нем думать! Мне надо поговорить о другом! – просила Лариса, но любимый не слышал ее. |