Онлайн книга «Старший оборотень по ОВД»
|
— Новое слово в истории заказных убийств оставил преступный мир Петербурга. Беспрецедентное по своей дерзости убийство произошло сегодня утром в следственном изоляторе номер четыре, который находится на улице Лебедева. Снайпер, расположившийся в соседнем доме, застрелил через окно камеры Николая Чибисова, в криминальных кругах более известного под кличкой Чибис… — Вот и план «Б». Только чей? — Очень спокойным голосом сказал Егоров. Невнятно выругавшись, Роман швырнул в стену железную авторучку. Она отскочила в тазик с водой. В это же время в своем кабинете Арнаутов ставил Виноградова в известность о затеянной им глобальной общегородской операции. Предполагалось силами нескольких групп прочесать места возможного появления Шилова, хорошенько потрясти его связи и оставить засады, если где-нибудь нарисуется перспектива на задержание. Стол был завален бумагами, телефон то и дело звонил. Арнаутов то садился на стул и начинал листать какие-то списки, то вставал и, сунув кулаки в карманы брюк так, что они трещали по швам, сообщал начальнику УСБ очередную гениальную идею. Виноградов, прислонившись к стене, большей частью помалкивал. Он думал, что в своей ненависти к Шилову и в стремлении отомстить за погибших ребят и раненого сына, Арнаутов начинает сильно перегибать палку, но, не имея в запасе действительно сильных оперативных ходов, действует сумбурно и непродуктивно. Ни Шилова, ни Егорова он не задержит, разве только по чистой случайности. А вот жалоб на его действия может поступить множество, и с этими жалобами придется разгребаться ему, начальнику УСБ. Что ж, если Арнаутов подставится, он не станет его покрывать… — В Доме офицеров Шилов тоже играл, — Арнаутов потряс какой-то бумагой, схваченной со стола. Виноградов поморщился: — С военными ссориться? — Мы преступника ищем или в бирюльки играем? — Коля… — Что — Коля? Пока мы тут телимся, он вообще все улики зачистит. А потом явится в прокуратуру, и посмеется, когда мы не сможем ничего доказать. Это ведь какую наглость нужно иметь, чтобы Чибиса грохнуть, подбросить дохлую бабу и думать, что кто-то поверит? Это ж… Ничего, я его отправлю на пожизненное! Будет нюхать парашу и вспоминать, как в кабаках шиковал, бильярдист хренов! Монолог Арнаутова прервал звонок внутреннего телефона. Он сорвал трубку: — Слушаю, кто там? Что? Меня не волнует, что у тебя там с колесами! Если через десять минут машина не будет готова, я с тебя лично погоны сорву, без министра! — А ведь на все адреса колес может и не хватить, — заметил Виноградов. — Хватит! На своих поедут; понакупали джипов, морды отъели… В кабинет влетел запыхавшийся подчиненный: — Николай Иваныч, СОБР прибыл. — Командиров групп ко мне для получения заданий. — Есть! …И уже через полчаса собровцы вместе с оперативниками арнаутовского отдела отрабатывали адресную программу. Проверяли кабаки, где он бывал, и бильярдные, в которых играл. Станцию техобслуживания, на которой он чинил машину. Даже какие-то магазины, в которых он, якобы, часто покупал вещи. Допрашивали множество знакомых. Добрались и до подмосковного Дома отдыха, где проживала семья Егорова. Жена, еще накануне предупрежденная Егоровым по телефону, вызвала сильные подозрения своей выдержкой, и ее долго кололи на предмет возможного местонахождения мужа, пугая ответственностью за укрывательство и предлагая подумать о дочке, на судьбе которой такое родительское поведение может очень негативно сказаться. В общем, как и предполагал Виноградов, шуму поднялось много, толку же было — ноль. Разве что обнаружили Рыжего. В автомоечном комплексе кота опознал тот самый незадачливый Леха, который съел его колбасу. Злорадно скалясь, Леха зашел в конторку, у стены которой с поднятыми руками стоял толстый Жора-хозяин. — Чей кот? — Мой. Леха подал знак, и один из собровцев врезал Жоре ботинком по почкам. Жора охнул: — За что? — Кошек не люблю. Давайте, грузите в автобус его… В УБОПе Жору продержали до вечера, ничего не добились и были вынуждены отпустить. Прямо из Управления опытный Жора поехал в травмпункт, где зафиксировал несколько гематом, царапины и подозрение на СГМ [2] . Утром он собирался написать жалобу… * * * Ничего не зная о поднятой ради их задержания суете, Егоров и Шилов продолжали мозговой штурм. — Кто, кроме нас, знал про пленки? — Кроме нас только следак и полкамеры, которая разговор Чибиса слышала. — Следак не обсуждается. — Тут вообще нечего обсуждать. Случилось так случилось. Надо думать, где пленки искать. — Надо думать… — Шилов посмотрел на Краснова: — Чего пригорюнился-то, Мишань? — Два дня назад даже не подумал бы, что буду расстроен его смертью. — Зато теперь одной проблемой меньше. — Мне — меньше. А нам всем — больше. Егоров, которого все эти философские отступления раздражали, стукнул кулаком по столу, заставив высыпаться из пепельницы часть окурков: — Ну не можем же мы быть глупее бывшего метрошного опера! — Не можем. К тому же, мы живы. — Давай прикинем список возможных мест… Кто может знать… — Давай. Где ручка, блин? Писать нечем. Егоров достал ручку из тазика: — Меньше психуй — не будешь «Паркерами» своими разбрасываться. Шилов взялся записывать варианты, помечая каждый из них в зависимости от результатов короткого обсуждения минусом или знаком вопроса. Минусы преобладали. — Дома? — Нет. И в офисе — тоже. — Кто-то из членов группировки? — Шилов посмотрел на Краснова. — Да нет, Коля и себе-то не особенно доверял. — Логично. Бабы? Бабы по той же причине мимо. Где? Какой-нибудь тайник на чердаке, в подвале, на дне Невы… Черт! — Это же пленки, — напомнил Краснов. — Испортятся — пиши пропало. — С чего ты взял, что это пленки? Он мог на цифровой диктофон записать. — Цифровой в воде, что, не портится? Шилов задумался. Фиг его знает, что происходит с цифровой техникой на дне реки. Да и пользоваться таким тайником можно только сезонно. — Поехали на сушу. — Конспиративная квартира, — предложил Егоров, глядя на Мишу. |