Книга Иллюзия убийства, страница 27 – Кэрол Макклири

Я слегка кланяюсь:

— Сочту за честь, сэр.

Одно удовольствие спуститься в каюту и скрыться там от палящего зноя и допроса, но я уяснила для себя три важных момента.

Мне нужно больше доказательств, что убитый — мистер Кливленд.

Фредерик Селус хочет, чтобы я сошла с ним на берег.

И он не женат.

Фон Райх появляется из курительной комнаты, когда я прохожу мимо.

— Нелли, как вы себя чувствуете?

— Все тело болит, и жарко. — Я могла бы еще добавить, что меня больше удручает подрыв моей репутации, чем ссадины на теле.

— Я вижу, что у меня появился соперник. Тот англичанин, что бродит по джунглям. — Он смотрит на меня многозначительным взглядом. — Друг лорда Уортона.

— Хм. — Я подозреваю, что это еще не все. — Вы тоже друг Уортона.

— Деловые взаимоотношения. Ему нужны деньги, и он может открыть для меня кое-какие двери. — Фон Райх оглядывается. — Я видел, как Уортон и охотник тайком шушукались в ранний час. Остерегайтесь их.

Что бы это значило? — думаю я, возвращаясь в свою каюту. Конечно, не ревность со стороны фон Райха. Он весьма беспорядочно одаривает своим вниманием женщин на корабле. Так почему он сделал мне предостережение?

Мне нравится этот человек из Вены — фон Райх забавен, но он не Ромео, каким хочет казаться. Может быть, он доверился мне как другу или, что более вероятно, из сочувствия, поскольку по неосмотрительности втянул меня в ужасную историю.

Что же я сейчас должна думать о мистере Фредерике Селусе и его интересе к моей персоне, после того как узнала, что он составлял заговор с лордом Уортоном, прежде чем подойти ко мне на палубе? Селус не пытался сблизиться со мной как с незамужней женщиной, с которой можно было бы проводить время на борту от нечего делать. Сомневаться не приходится: он сговорился с Уортоном заставить журналистку Нелли Блай не болтать об убийстве на рынке.

Я крайне разочарована: мистер Селус, который, несмотря на его интриги, произвел на меня впечатление интересного человека и привлекательного мужчины, оказал мне внимание только для того, чтобы заткнуть мне рот.

Меня подмывает спросить стюарда, что сделали с содержимым того пустого чемодана, но потом я решаю не делать этого. Однако буду начеку с джентльменом, пригласившим меня на береговую экскурсию.

После того как мы становимся на якорь в Исмаилии, мистер Селус и я садимся на ялик, чтобы доплыть до берега. Лодочники, охотящиеся за пассажирами, собрались у опущенного трапа и подняли галдеж, но стоило только мистеру Селусу прикрикнуть на них, как они замолкают, и устанавливается порядок.

Я не знаю, что он сказал — видимо, что-то на арабском, — но уверена, что свое действие возымели его внушительный вид и властный голос. Несомненно, на решение египтян вести себя цивилизованно повлиял и длинноствольный шестизарядный револьвер, висящий в кобуре у него на поясе.

— Рассчитываете подстрелить крупного зверя?

— Так, предосторожность. Лоцман сообщил, что в стране усиливаются беспорядки, но, правда, в Исмаилии пока спокойно.

Я вижу, что он хотел еще что-то добавить, но раздумал. Я же не ухожу от темы.

— Вы намеревались поведать мне, что взяли револьвер, поскольку я могу быть Ионой? [18] Надеюсь, я не навлеку беду.

— Я собирался выразить надежду, что наша небольшая экскурсия на берег улучшит вам настроение.

— Я тоже на это надеюсь.

Лорд Уортон смотрит вниз, стоя у перил, как отплывает наш ялик, и машет Фредерику. Встретившись со мной взглядом, он кивает и мне, а я отвечаю ему легкой улыбкой, которая не отражается в моих глазах. Если бы лорд взглянул в них, то понял бы, что я о нем думаю.

Как обычно, его манеры высокомерны и снисходительны. Я чувствую, что он смотрит сверху вниз, не только потому что стоит на гораздо более высоком судне.

Исмаильский залив — горячий, спокойный и ровный. У меня ощущение, будто я на деревянной тарелке плыву в кастрюле с горячей водой. Фредерик — он настаивает, чтобы я именно так обращалась к нему, не говоря «мистер» или «сэр», — благоразумно предложил мне очень большой зонт для защиты от солнца.

А самого Селуса от палящих лучей защищает широкополая шляпа-сафари, которая более круглая и мягкая, чем ковбойская. Она немного напоминает шляпы аргентинских гаучо. На нем легкая желто-коричневая рубашка с брюками и хорошо поношенные коричневые сапоги до колен.

— От змей, — говорит он, заметив, что я смотрю на сапоги, — в джунглях. Но думаю, в Исмаилии меня не укусят.

Нищие, акробаты и продавцы безделушек на берегу соперничают между собой, добиваясь от нас внимания и денег. Фокусник демонстрирует нам ловкость рук с исчезающими в платке бусами, и я вознаграждаю его монеткой.

— Вы знаете, что несколько фокусников из Средиземноморья сели на пароход в Порт-Саиде? — спрашивает Фредерик.

— Нет. А зачем?

— Как мне сказали, едут на сбор фокусников в Нью-Йорке. Один из сверхъестественно богатых американских воровских баронов пригласил лучших фокусников мира, чтобы они показали свои способности. Весьма значительная денежная премия ждет того факира, чей трюк останется не разгаданным коллегией судей.

— Может быть, один из этих фокусников покажет нам, как мистер Кливленд умудряется быть одновременно мертвым и живым.

Он останавливается и внимательно смотрит мне в глаза:

— Как мне убедить вас, что я действительно говорил с Джоном Кливлендом?

— Я считаю, вы ошибаетесь, что говорили с ним самим, а вы считаете, что я ошибаюсь, будто он умер у меня на руках. — Смахнув невидимую пушинку с его рубашки, я смотрю ему в глаза со всей искренностью. — Решить этот вопрос можно, если попросить одного из магов, севших на пароход, вызвать Кливленда пред наши очи.

— Будьте осторожны в своих мечтах. Случались и более странные вещи.

Фредерик нанимает экипаж, который отвозит нас в город. Исмаилия спокойнее и меньше, чем Порт-Саид; пароход останавливается здесь только потому, что правительственный почтовый контракт требует этого. Улицы немощеные и больше изрезаны колеями, чем в средиземноморском порту, но зато на них нет толп, алчущих крови чужеземцев.

Я замечаю редакцию англоязычной газеты «Исмаилия пост», располагающуюся в одном здании с телеграфом, что не является редкостью, поскольку все внегородские новости приходят по телеграфу.