Онлайн книга «Две дамы на гвинейской диете»
|
С точки зрения юных продавщиц, само существование этой особы было вопиющей несправедливостью. Они считали всех женщин старше тридцати глубокими старухами, и в глубине души придерживались мнения, что в таком возрасте следует специальным законом запретить надевать дорогую и красивую одежду. Правда, с другой стороны, продавщицы получали процент от выручки магазина и были, казалось бы, заинтересованы в покупателях… Блондинка в платье от Валентине обошла бутик и задумчиво проговорила, как бы ни к кому не обращаясь: — Приличного шелкового топа на пятидесятый размер у вас конечно нет? — Все вывешено, — равнодушно проворчала блондинка, снова углубившись в свой журнал. — Такие размеры только в «Трех толстяках», прошипела брюнетка, докрасив последний ноготь и любуясь своей работой. — Ах вот как! — закипая, проговорила покупательница, и хотела еще что-то добавить, но в это мгновение перед входом в бутик остановилась яркая худощавая брюнетка в элегантном темно-красном костюме, с шапкой густых, черных как смоль волос. Чуть позади брюнетки в позе смиренного послушания маячил стройный широкоплечий парень в черном, не по сезону, хорошо сшитом костюме, то ли шофер, то ли телохранитель, то ли то и другое в одном флаконе. В руках он держал с десяток ярких фирменных пакетов с покупками. При виде этого парня продавщицы встрепенулись. — Ленка, какая удача! — воскликнула брюнетка и ворвалась в бутик, как отряд легкой кавалерии на улицы мирного городка. При этом, как свойственно атакующим кавалеристам, она не обращала внимания на окружающих и едва не своротила стойку с платьями. — Поосторожнее! — подала голос одна из продавщиц. В то же мгновение из служебного помещения вылетела директриса. На лице ее расцветала подобострастная улыбка. — Софья Борисовна! — запела она, бросаясь навстречу смуглой посетительнице. — Для нас это такая честь! — Здравствуй, Алена, — довольно холодно ответила та и кивнула на продавщиц. — Кого ты держишь? Это же просто ужас! С таким персоналом в наши дни долго не просуществуешь! — С персоналом такие проблемы, — горестно согласилась директриса. — Гони в шею! — безапелляционно заявила посетительница. — Только пусть сначала нам с подругой организуют кофе… — Мне — чай, — требовательно проговорила блондинка в платье от Валентине, — китайский зеленый жасминовый. Директриса сделала знак бровями, и испуганные продавщицы помчались выполнять поручение. Подруги уселись в мягкие кожаные кресла. Шофер или телохранитель смуглой брюнетки молча застыл в дверях. — Я могу вам чем-то помочь? — заискивающим тоном обратилась к посетительнице директриса. — Можешь, — ответила та, — дай нам спокойно поговорить! Директриса залилась краской и спешно ретировалась в свой кабинет. Оттуда она сделала знак своим подчиненным, чтобы они, обслужив гостей, тоже покинули торговый зал. Наконец, кофе и чай были сервированы на низком стеклянном столике, и персонал бутика бесшумно испарился. Софья Борисовна Бломберг поднесла к губам маленькую чашечку и проговорила: — Ленка, ты где, зараза, пропадаешь? Я тебе звонила раз сто, тебя никогда нет дома! — Ну а что же мне — пропадать от скуки? Сидеть в четырех стенах и лить слезы, если мой неугомонный муженек опять свинтил налево? — Вот именно об этом я с тобой и хотела поговорить Ты уверена, что он действительно загулял? — Ну Соня, ты же его знаешь! — проговорила блондинка звенящим от плохо скрытых эмоций голосом. — Седина в бороду, бес в ребро! Он ведь, как юный пионер, — всегда готов! — Ну, мне кажется, ты торопишься с выводами! Может быть, с человеком что-то случилось, может быть, у него неприятности, а ты, как всякая женщина, думаешь только об одном! — А о чем еще я должна думать, если он отправился на вечеринку и не вернулся? Что его отправили со срочной дипломатической миссией в Гонолулу? Сонька, почему вообще тебя это интересует? Это наше семейное дело, и никого больше оно не касается! Больше всего меня мучает мысль, что он снова вернулся к этой рыжей мегере, Карине! Так и будет теперь болтаться между нами, как цветок в проруби! Нет, обратно я его не приму! — Говорю тебе, — Софья Борисовна повысила голос. — Говорю тебе, что дело тут нечисто! Лучше припомни, не было ли у него в последнее время каких-то неприятностей? Он тебе ни на что не жаловался? — Ну ты же его знаешь! — повторила Лена. Он прирожденный оптимист! Жаловаться — это слово не из его репертуара! — Может быть, по работе у него что-нибудь приключилось? Может, кто-нибудь на него наезжал? Какие-нибудь денежные вопросы? — Соня, да ты же не хуже меня знаешь — он дома, и вообще вне работы деловые вопросы не обсуждал! Если я его о чем-то таком спрашивала, он только отшучивался, мол, женщина, знай свое место, поддерживай огонь в домашнем очаге, так что я и спрашивать перестала! — Ну, может, случайно какой-нибудь разговор слышала? Может, с кем-то он ссорился? — Ссорился он только с Кариной. Она пару раз ему звонила, злая как мегера, выясняла отношения… — Ну вот, а ты боишься, что он к ней мог вернуться! Я же помню, он от нее ушел со страшным скандалом.., ругал ее на чем свет стоит.., нет, к ней он ни за что близко не подойдет! — Ну, не к ней, значит, к другой какой-нибудь вертихвостке.., мне от этого нисколько не легче! Неожиданно Лена усмехнулась: — А ты знаешь, из-за чего он с Кариной так разругался? — Heт, —Софья Борисовна придвинулась ближе, боясь пропустить хоть слово. Подоплека чужих взаимоотношений, причины скандалов и разрывов других людей невероятно интересовали ее и за неимением собственной личной жизни занимали все свободное время. Лена поудобнее устроилась в кресле, допила чай и начала: — У Илькиной матери были фамильные серьги. Очень хорошие, с огромными изумрудами, достались ей от прабабки, а той — от ее матери. В общем, старинные и очень дорогие… — Я их как-то видела, — кивнула Софья, — действительно классная вещь, уж поверь мне, я в этом немножко разбираюсь… — Ну вот, если ты их видела, тем более меня поймешь. В общем, Илысина мать перед смертарелок, которые можно при случае разбить… короче, после этого скандала у них уже все пошло наперекосяк. — А серьги? — с интересом осведомилась Соня. — Представляешь, эта мегера заявила, что не отдаст их ему! — Уважаю! — воскликнула Соня в восторге. — Да? — покосилась на нее Лена, — это почему? |