Книга Лес мертвецов, страница 4 – Жан-Кристоф Гранже

— Мы собирались сделать ремонт! Город должен был нам помочь!

— В экспертном заключении также отмечены нездоровые условия проживания. Нарушены все нормы безопасности. Однокомнатные квартиры, площадью не больше двадцати метров, без кухни и удобств. А квартплата превышает шестьсот-семьсот евро. Сколько метров в вашей квартире на бульваре Сюше, месье Перрейя?

— Я отказываюсь отвечать.

Жанна тут же пожалела об этом личном выпаде. Всегда придерживаться фактов.

— Всего через пару месяцев, — продолжала она спокойнее, — в июне две тысячи третьего года, от отравления свинцом снова погибает ребенок из дома номер шесть по проспекту Жоржа Клемансо. Вы и на этот раз не явились, чтобы оценить предстоящий ремонт.

— Мы приезжали.

Она развела руками:

— И где же отчеты? Сметы? Ваша канцелярия нам ничего не предоставила.

Перрейя облизнул губы, снова вытер ладони о брюки. Большие мозолистые ладони. Этот тип был строителем, подумала Жанна. И лишь потом занялся недвижимостью. А значит, разбирается в таких делах.

— Мы недооценили опасность ситуации, — тем не менее солгал он.

— Несмотря на результат экспертизы? Медицинские заключения?

Перрейя расстегнул воротник рубашки. Жанна перевернула страницу и продолжила:

— За загубленные и непоправимо испорченные жизни Версальский апелляционный суд постановлением от двадцать третьего марта две тысячи восьмого года обязал вас выплатить компенсацию пострадавшим. Семьи в конце концов получили возмещение понесенного ущерба и новое жилье. В то же время эксперты постановили, что дом слишком ветхий и не подлежит ремонту. К тому же выяснилось, что в действительности вы рассчитывали его снести, а на этом месте построить офисное здание. Ирония заключается в том, что в итоге вы получите от города финансовую поддержку, чтобы снести и возвести заново дом шесть по проспекту Жоржа Клемансо. В результате вы добились чего хотели.

— Прекратите говорить «вы». Я всего лишь управляю профсоюзом.

Жанна пропустила этот выпад мимо ушей. В кабинете было жарко как в печке. Воротник блузки у нее промок от пота. Солнечные лучи стрелами пронзали широкое окно, растекаясь по комнате, словно масло по сковородке. Она едва не попросила Клер опустить шторы, но это пекло — необходимая часть ее игры.

— Этим бы все и кончилось, но несколько семей при поддержке двух ассоциаций — «Врачей мира» и АСПОС — предъявили коллективный иск. Вам и домовладельцам. За неумышленное убийство.

— Мы никого не убивали!

— Убивали. Дом и краска стали орудием убийства.

— Мы этого не хотели!

— Неумышленное убийство. Формулировка говорит сама за себя.

Перрейя помотал головой и бросил:

— Чего вы добиваетесь? Зачем я здесь?

— Я хочу узнать, кто на самом деле в этом виноват. Кто скрывается за анонимными обществами, владеющими зданием. Кто отдавал вам приказы? Вы лишь пешка, Перрейя. И вам придется отдуваться за других!

— Я никого не знаю.

— Перрейя, вам грозит по меньшей мере десять лет тюрьмы. Без права досрочного освобождения. И отбывать срок вы начнете сегодня же, если я так решу. В камере предварительного заключения.

Мужчина поднял глаза: две вспышки в седых зарослях бровей. Он вот-вот заговорит, Жанна это чувствовала. Она выдвинула ящик и достала крафтовый конверт формата A4. Вынула из него черно-белый снимок такого же размера.

— Тарак Алюк, восемь лет, скончался через шесть часов после госпитализации. Задохнулся в конвульсиях. Вскрытие показало, что содержание свинца в его органах в двадцать раз превышало порог токсичности. Как по-вашему, какое впечатление эти фотографии произведут в суде?

Перрейя отвел взгляд.

— Сейчас вам поможет только одно: разделить ответственность с другими. Сказать нам, кто стоит за акционерными обществами, которые отдают вам приказы.

Он сидел, низко склонив голову, и молчал. Шея у него блестела от пота. Жанна видела, как дрожат его плечи. Она и сама дрожала в мокрой от пота блузке. Началась настоящая битва.

— Перрейя, вы будете гнить в тюрьме по меньшей мере пять лет. Вам известно, как там обходятся с убийцами детишек?

— Но я не…

— Какая разница! Поползут слухи, и вас будут считать педофилом. Так кто стоит за акционерными обществами?

Он почесал затылок.

— Я их не знаю.

— Когда запахло жареным, вы наверняка сообщили об этом тем, кто принимает решения.

— Я послал мейлы.

— Кому?

— В офис. Гражданского товарищества недвижимости. «FIMA».

— Значит, вам ответили. Ответы не были подписаны?

— Нет. Это административный совет. Они не хотели ничего предпринимать, и точка.

— И вы их не предостерегли? Не попытались связаться напрямую?

Перрейя втянул голову в плечи и ничего не ответил.

Жанна вынула протокол:

— Знаете, что это такое?

— Нет.

— Показания вашего секретаря Сильвии Денуа.

Перрейя отшатнулся. Жанна продолжала:

— Она помнит, что семнадцатого июля две тысячи третьего года вы ездили в дом шесть по проспекту Жоржа Клемансо с владельцем здания.

— Она ошибается.

— Перрейя, вы пользуетесь услугами такси компании «G7». И имеете абонемент, именуемый «Клоб афер». Все ваши поездки остаются в памяти компьютера. Мне продолжать?

Он промолчал.

— Семнадцатого июля две тысячи третьего года вы заказали такси — светло-серый «мерседес» с номерными знаками 345 DSM 75. За два дня до этого вы получили первое экспертное заключение. И решили убедиться сами, насколько все серьезно. Оценить состояние здоровья жильцов. Предстоящий ремонт.

Перрейя то и дело затравленно поглядывал на Жанну.

— По сведениям компании «G7», сначала вы заезжали на проспект Марсо в дом сорок пять.

— Я уже не помню.

— Дом сорок пять по проспекту Марсо — адрес гражданского товарищества недвижимости «FIMA». Можно предположить, что вы заезжали к владельцу общества. Шофер ждал вас двадцать минут. Очевидно, все это время вы убеждали владельца в серьезности ситуации, чтобы он согласился поехать с вами. Так за кем вы заезжали в тот день? Кого вы покрываете, месье Перрейя?

— Я не вправе называть имена. Профессиональная тайна.

Жанна стукнула по столу:

— Чепуха! Вы не врач и не адвокат. Кто владелец «FIMA»? За кем вы заезжали, черт побери?

Перрейя замкнулся в молчании. Несмотря на дорогой костюм, он выглядел помятым.