Онлайн книга «Заколдованный участок»
|
– Смешного мало вообще-то, – буркнул Константин. – Да брось ты! Свои же люди! Этим восклицанием Мария Антоновна признала мужа. А признав, сказала то, что носила в себе многие годы: – Если бы ты знал... Если бы ты знал, как мне было одной плохо... И был после этого задушевный вечер, а утром Липкина кормила Константина уже не простой яичницей, а свежим куриным супом с молодой картошкой, со всякой зеленью. Хлопоча, вошла в очередной раз со двора в дом и вдруг беспричинно рассмеялась. – Ты чего? – спросил Константин. – Да иду сейчас в дом и думаю: господи, а ведь там мужик сидит... Так странно стало, что даже смешно! И тут же вспомнила о хозяйстве: – Три овцы всего осталось, а кудлатые – ужас. Постричь бы. – Давай постригу. – Не забыл? – Этого не забудешь. Я когда-то всё село обстригал. Машинка моя цела? – Цела! Липкина принесла электрическую машинку для стрижки, завернутую в промасленную бумагу. И провод-удлинитель нашелся. Константин отправился стричь овец. Дело это непростое. Надо овцу поймать, правильно ее уложить или, другой способ, усадить на крестец спиной к себе, прижать голову к своим ногам, стричь быстро, чтобы овца не опомнилась и не начала брыкаться, брать не слишком длинно, но и не настолько коротко, чтобы задеть кожу, да еще всякие шишки и болячки есть под шерстью, отхватишь ненароком – овца ульется кровью. Со всем этим Константин отлично справился, через полчаса три овцы гуляли голые, а он указывал Липкиной, собиравшей шерсть: – Ты не комкай. С живота отдельно, со спины отдельно, это же разная шерсть! – Носки вязать – какая разница? А приемщик берет всё чохом. – Чохом! Безграмотность! На этот раз ворчание Константина по поводу недостатков нашей жизни Липкину ничуть не раздражало. Наоборот, она принимала это за норму: мужчина в отличие от женщины просто обязан иметь свое оригинальное мнение о жизни. Женщина же должна ее понимать и принимать такой, как она есть. Без вопросов. (То есть вопросы возникают, но – личные, о себе и близких.) Увидев такую ловкую работу, Сущева попросила остричь и свою единственную овцу. Константин не отказал. 12 Константин не отказал и ей, и всем, кто обратил– ся: по селу разнесся слух, что появился замечательный стригаль, а овцы почти у всех ходили кудла-тые. О Константине до всех было доведено: он бывший муж Липкиной, который стал жертвой врачебной ошибки и считался умершим, но выжил, потерял память от болезни, скитался, потом всё вспомнил и вернулся. Андрей Ильич, пришедший полюбопытствовать, пожал Константину руку и спросил: – Кроме стрижки еще что-то умеете? – Я много чего умею. – Вступайте к нам в ОАО. Будете официально работать. – Я не против. – Тогда, не откладывая, жду сегодня с заявлением и паспортом. Константину это не понравилось. – Не знаю. Я еще подумаю. Я, может, индивидуальной трудовой деятельностью займусь. Андрей Ильич тут же обиделся: – Дело ваше! Вечером Липкина кормила Константина ужином, хлопоча вокруг так, как обычно хлопочет жена, ублажая утомившегося мужа. – Говоришь, болеешь, а сам вон как... – сказа-ла она. – Одно другому не мешает. Только не думай, что я теперь буду с утра до вечера горбатиться. – Господи, да хоть ничего не делай! Нам двоим много, что ли, надо... Поужинав, Константин захотел пройтись. Липкина собралась с ним, но он урезонил: – Маш, неудобно уже. Ходим всё время как с жених с невестой! Она тут же согласилась: – Тоже правильно, иди. Мужчина должен один побыть. Иди. Выпей с кем-нибудь, если хочешь. Ты заработал, возьми вот! – и она дала ему денег. На улице Константин первым делом встретил Ваучера. – Видел, как ты работаешь: мастер! – похвалил его старик. – Дело знакомое. У нас это в роду. И дед умел, и отец. – Чего-то ты путаешь. Отец у тебя с одной рукой был, с одной рукой как стричь? Это невозможно. – Возможно. Он стриг, а другие держали. – Ну разве что... Этот разговор вызвал у Константина нехороший осадок на душе. Он свернул к магазину, а там Гена и Михалыч считали деньги: у них не хватало. – Угощаю, мужики! – широко сказал Константин. И Шуре: – Как обычно. Коньяк, бутылка водки. – Две! – тут же уточнил Михалыч. Константин усмехнулся: – Нас трое вообще-то. Три. И, взяв горючее, они пошли к геодезистам отмечать знакомство. При этом Михалыч сразу же убрал инструменты в подпол – чтобы потом не забыть это сделать. Через час Константин рассказывал благодарным слушателям: – И тут я соскальзываю – и под бревна! А это верная смерть! – Почему? Проплыл под водой, в другом месте вынырнул, – сказал Гена. Константин посмотрел на него с добродушным высокомерием: – В каком другом месте? В каком другом месте, если вся река на протяжении двадцати километров в бревнах от берега до берега! Залом! А упал-то я с динамитной шашкой. И фитиль уже горит! – В воде? – Он везде горит. И в воде, и в снегу. Под землю закопай – всё равно горит. Специальная смесь, пропитанная кислородом! Вы слушайте! Что делать? Тонуть? Взрываться вместе с шашкой? Мысль работает лихорадочно! Я всовываю шашку между бревен. Отплываю, зажимаю уши, чтоб не оглохнуть. Взрыв! И я быстро – в то место. – Выплыл? – спросил Гена. – Как видишь! И Константин продолжил рассказы о своей жизни. 13 Константин продолжил рассказы о своей жизни, но мы их слушать не будем. Замечено: хоть жизнь у людей и разная, но большинство рассказывает о ней одинаково. И вроде интересные случаи, но слушаешь час, другой, третий – и начинает казаться, что ты слышал это от кого-то другого, причем не один раз. Гораздо интересней послушать, что говорит Наташа, сидя на подоконнике комнаты Нины, видя Нестерова, который идет по улице, направляясь домой, как бы даже и не глядя в сторону дома Нины. – Может, мне уйти? – с улыбкой спросила Наташа. – С чего это? – Ну, он идет, видит меня и не заходит. Мешаю. – Кто? – Нина выглянула. – А... |