Книга Мегрэ колеблется, страница 5 – Жорж Сименон

— Ведь мало с кем я могу говорить настолько откровенно… Вас это не шокирует?

— Нисколько…

— Ба, да ведь я даже не спросил, зачем вы хотели меня видеть… Я был в таком восторге от предстоящей встречи, что об этом даже не подумал…

И с иронией в голосе добавил:

— Надеюсь, речь идет не о морском праве? - Мегрэ вытащил из кармана письмо:

— Это послание я получил сегодня утром по почте. Оно без подписи, и я вовсе не уверен, что послано из вашего дома… Я только прошу вас внимательно с ним ознакомиться…

Как ни странно, адвокат стал прежде всего ощупывать бумагу, как если бы у него было особенно развито чувство осязания.

— Похоже, что моя… Такую легко не найдешь… В последний раз я просил своего гравера заказать у фабриканта…

— Это-то обстоятельство и привело меня к вам.

Парандон сменил очки, скрестил свои короткие ножки и стал читать, шевеля губами, а иногда бормоча отдельные слоги:

«Скоро должно произойти убийство… Быть может, его совершит человек, которого я знаю, а может быть, и я сам…»

Он внимательно перечел этот абзац.

— Можно сказать, что тщательно подбиралось каждое слово, не так ли?

— И мне так показалось.

»…Она в каком-то смысле неизбежна…»

— Эта фраза мне нравится меньше. Она слишком цветиста. - Потом, возвращая листок Мегрэ и снова сменив очки, произнес:

— Любопытно…

Этот человек не любил громких фраз и не терпел напыщенности. Любопытно… Этим и ограничивались его комментарии.

— Меня поразила одна деталь, — пояснил Мегрэ. — Автор письма называет меня не просто комиссаром, как это делает большинство, а моим официальным титулом: Господин дивизионный комиссар.

— Я об этом тоже подумал. Вы поместили объявление?

— Да. Сегодня вечером оно появится в «Монд», а завтра утром в «Фигаро».

Странно, что Парандон не был удивлен или, во всяком случае, не показывал виду. Он глядел в окно на узловатый ствол каштана, как вдруг его внимание привлек легкий шум. Но и это его не удивило, и, повернувшись к двери, он пробормотал:

— Входи, дорогая…

И, поднимаясь, добавил:

— Знакомься: комиссар Мегрэ собственной персоной.

Это была женщина лет сорока, элегантная, со стремительными движениями и быстрыми глазами. Коротким, цепким взглядом она окинула комиссара с ног до головы. И будь даже где-нибудь на его левом ботинке небольшое пятнышко, оно не ускользнуло бы от ее внимания.

— Я очень рада, комиссар… Надеюсь, вы пожаловали к нам не для того, чтобы арестовать моего мужа? С его слабым здоровьем вам сразу бы пришлось определить его в тюремную больницу…

В ее словах не чувствовалось подвоха. Она сказала это без злобы, с игривой улыбкой, но все же сказала.

— Речь идет, конечно, о ком-нибудь из наших слуг?

— Никаких жалоб я не получал. И кроме того, это входит в компетенцию полицейского участка вашего района.

Она сгорала от нетерпения узнать причину его визита. Парандон понимал это не хуже, чем Мегрэ, но оба, словно забавляясь, не сделали и малейшего намека.

— Вам понравился наш арманьяк?

Она внимательно поглядела на рюмки.

— Надеюсь, дорогой, ты выпил капельку? - Она была в светлом, уже весеннем костюме.

— Итак, господа, не буду вам мешать… Хочу только предупредить тебя, дорогой, что я вернусь не раньше восьми… После семи ты можешь застать меня у Гортензии.

Она вышла не сразу, и пока мужчины молча стояли, обошла комнату, подвинула на круглом столе пепельницу и поставила на место снятую с полки книгу.

— Прощайте, мосье Мегрэ… Верьте мне, я была счастлива с вами познакомиться… Вы удивительно интересный человек…

Дверь закрылась. Парандон снова сел, выждал минутку, словно жена могла вернуться, и наконец засмеялся, как ребенок:

— Вы поняли?

Мегрэ не знал, что ответить.

— Вы удивительно интересный человек. Она в бешенстве от того, что вы ничего не сказали о ее платье, в особенности о том, что она молодо выглядит. Больше всего ее порадовало бы, если бы ее приняли за нашу дочь.

— А у вас есть дочь?

— Да. Восемнадцати лет. Сдала на бакалавра и теперь занимается археологией. Неизвестно, как. долго продлится это увлечение… В прошлом голу, например, ей захотелось стать лаборанткой. Я вижу ее очень редко, только за столом, да и то лишь в тех случаях, когда она соизволит откушать с нами… Есть у меня еще сын, Жак. Ему пятнадцать лет, учится в четвертом классе в лицее Расина. Вот и вся моя семья.

Он говорил с удивительной легкостью, будто все это не имело никакого значения. Казалось, он потешался над самим собой.

— Впрочем, я отнимаю у вас время. Так вот, насчет письма… Возьмите с собой образец моей почтовой бумаги… Ваши эксперты смогут установить идентичность, но я заранее уверен в результате.

Он нажал кнопку, подождал, потом повернулся к двери:

— Мадемуазель Ваг, принесите, пожалуйста, конверт. Из тех, что мы посылаем поставщикам. - И пояснил:

— Мы расплачиваемся с поставщиками в конце каждого месяца. Было бы слишком официально вкладывать чеки в маркированные конверты. Для этой цели мы пользуемся обычными белыми конвертами.

Молодая девушка принесла образец.

— Вы сможете и это сравнить. Если совпадут и бумага и конверт, у вас будет почти полная уверенность, что письмо отправлено отсюда…

Казалось, это его не слишком тревожило.

— Вы не видите никакой причины, которая могла бы побудить кого-нибудь написать это письмо?

Парандон посмотрел на Мегрэ сначала с удивлением, потом немного разочарованно:

— Причины? Вот не ожидал от вас этого вопроса, мосье Мегрэ. Но я понимаю, вы должны были его задать… Причины… Безусловно, они есть у каждого, сознательно или безотчетно…

— Сколько человек живет в этой квартире?

— Постоянно не очень много… Ну, конечно, жена и я…

— У вас у каждого свои комнаты?

— Как вы угадали?

— Не знаю… Я задал вопрос, не думая…

— Мы действительно живем в разных комнатах. Моя жена любит поздно ложиться и утром долго валяется в постели, а я птаха ранняя. Впрочем, если хотите, можете осмотреть всю квартиру… Должен вам сказать, что я ее не выбирал и оставил все как было. Когда мой тесть (он снова взглянул на портрет председателя кассационного суда) вышел в отставку и поселился в Вандее, дочери устроили нечто вроде семейного совета. Их четыре, и все замужем… Был произведен предварительный дележ наследства, и моей жене досталась эта квартира со всем содержимым, включая отцовский портрет и бюсты.