Книга Одного раза недостаточно, страница 20 – Жаклин Сьюзан

Пауза… щелчок… другой голос:

— Офис мисс Риггз.

— Что? Дженюари встала.

— Кто вы? — прозвучал раздраженный голос.

— Я — Дженюари Уэйн. Кто такая мисс Риггз?

— О, я — секретарь мисс Риггз. Один момент, мисс Уэйн. Соединяю вас.

Снова щелчки. Затем кто-то удивленно протянул:

— Дженюари, это действительно ты?

Голос был вкрадчивый, аристократический, сдержанный.

Дженюари попыталась вспомнить, кому он принадлежал.

— Кто это? — спросила она.

— Господи, Дженюари. Это я… Линда. Линда Риггз!

— Линда… из школы мисс Хэддон?

— Ну конечно. Что, есть еще одна?

— О, сколько лет прошло! Как твои дела, Линда? Как ты нашла меня? Чем занимаешься? Линда засмеялась.

— Это я должна задать тебе эти вопросы. Но сначала о работе. Почему твой отец так обошелся с Китом Уинтерсом?

— С Китом?

— С Китом Уинтерсом… фотографом…

— О, вчера вечером? (Боже, неужели это было всего лишь вчера?)

— Да, я послала его сфотографировать тебя для нашего журнала.

— Какого журнала?

Линда, помолчав мгновение, произнесла с недовольным оттенком в голосе:

— Я — главный редактор «Блеска», и…

— Главный редактор!

— Дженюари, ты что, с луны свалилась? Я была звездой шоу Майка Дугласа в прошлом месяце. И меня пригласили выступить в шоу Мерва Гриффина, когда я следующий раз приеду на Запад.

— Понимаешь, я была в Европе и…

— Но все знают, что я сделала для «Блеска». Я — самый молодой и самый известный главный редактор в мире. Конечно, я не Хелен Герли Браун. Но и «Блеск» — это не «Космополитен». Дай мне время. Я собираюсь сделать этот журнал самым популярным.

— Чудесно, Линда. Помню, мне было тогда лет десять; после твоего ухода из школы мисс Хэддон мы все обезумели, узнав, что ты…

— Младший редактор, — закончила фразу Линда. — Возможно, эта должность производила впечатление на учениц мисс Хэддон, но за звучным титулом скрывалась рабская работа. Боже, я носилась по городу шестнадцать часов в день. Выискивала бриллианты для демонстрации мод… варила кофе фотографам… выполняла поручения сотрудников художественного отдела… привозила серьги, забытые редактором отдела моды, — и все за какие-то семьдесят пять долларов в неделю. Но в восемнадцать лет это захватывало. Я спала четыре часа в сутки и еще успевала ходить каждый вечер на танцы в клуб. Господи, я уже устала от одного рассказа об этом. Кстати… сколько тебе лет?

— В январе исполнится двадцать один.

— Отлично. Мне двадцать восемь. Забавно, как исчезает разница. Я о возрасте. Когда мне было шестнадцать, а тебе восемь, я едва замечала твое существование. Вспоминаю, ты была одной из малышек, что ходили за мной в школе мисс Хэддон, да?

— Вероятно.

Дженюари не сочла нужным объяснять, что никогда не принадлежала к толпе поклонниц Линды.

— Поэтому я и отправила Кита Уинтерса в «Пьер». Отдел светской хроники узнал, что ты прибываешь из Европы, и я решила напечатать в «Блеске» фотографии Дженюари и Майка Уэйнов, сопроводив снимки статьей о твоей встрече с новой женой отца. Твой папа обошелся с Китом сурово, но снимок удался. То ли ты исключительно фотогенична, то ли и правда превратилась в настоящую красавицу. Слушай, почему бы тебе не заглянуть к нам завтра… часа в три? Я сочиню сопроводительный текст, и мы сделаем хорошие фотографии.

— Буду рада увидеть тебя, Линда, но насчет статьи не знаю.

— Поговорим об этом завтра. Знаешь, где находится здание «Мослера»? Это на Пятьдесят второй, возле «Мэдисон». Мы занимаем три верхних этажа. Поднимайся в пентхаус. До встречи. Чао.

Дженюари наполнила водой ванну, легла в нее и закрыла глаза. Только сейчас она поняла, как сильно устала. Подумала о Линде — некрасивой, живой, энергичной… Теперь она была… судя по ее тону, важной особой. Дженюари почувствовала, что засыпает. Ей показалось, что голос Сэди прозвучал всего через несколько секунд.

— Мисс Дженюари, проснитесь.

Она подняла голову, села. Вода была чуть теплой. Боже, уже шесть!

— Мисс Дидра говорит, что вам пора одеваться к обеду, — объяснила Сэди. — Я выгладила ваше платье. Оно висит в шкафу в спальне.

Дженюари уже оделась, когда Дидра, постучав, вошла в ее комнату. Мгновение они смотрели друг на друга. Дженюари смущенно протянула руку.

— Поздравляю вас. Боюсь, я забыла сделать это ночью.

Ди коснулась своей щекой щеки Дженюари.

— По-моему, мы обе многого не сказали вчера. Мы познакомились не в самых удачных обстоятельствах.

— О, боже…

— Что случилось? — спросила Ди.

— Я забыла купить халат. Ди рассмеялась:

— Оставь себе халат Майка. Ты выглядишь в нем превосходно. Некоторые женщины неотразимы в мужской одежде. Я не отношусь к их числу.

Дженюари решила, что Ди более красива, чем ей показалось сначала. Сегодня она уложила свои пепельные волосы в стиле Гибсон. Дженюари поняла, что в ушах Ди — настоящие бриллианты. Она была очень женственна в черных шелковых шароварах, и Дженюари вдруг засомневалась в уместности своей юбки, сшитой из кусков материи.

Ди отступила на шаг назад, оценивающе разглядывая девушку.

— Мне нравится… только тут нужны драгоценности. Она позвонила Сэди, и горничная тотчас появилась в комнате.

— Принеси мою шкатулку с украшениями, Сэди.

Сэди вернулась с большим кожаным футляром, и Ди стала примерять на Дженюари золотые цепочки. Она настояла на том, чтобы девушка повесила в уши серьги в виде золотых обручей. («Дорогая, они великолепно подходят к твоему загару… ты похожа на цыганку».)

Дженюари едва не сгибалась под тяжестью четырех цепочек, нефритового кулона и львиного клыка в золотой оправе. (Ди пояснила, что сама застрелила этого льва во время сафари.)

— Мне нравится твой макияж, — сказала Ди, приблизившись к девушке. — У тебя фантастические собственные ресницы. Отсутствие помады на губах подчеркивает твою молодость. Твои волосы просто восхитительны. Сегодня вы, молодежь, не обременяете себя укладкой. Длинные распущенные волосы в моде. В твоем возрасте я стриглась и делала перманент. В начале пятидесятых все сходили с ума от итальянского стиля. Я всегда говорила Джине, что готова убить ее за то, что она ввела его. У меня от природы прямые волосы, и, кажется, я полжизни провела под феном с бигуди на голове. А теперь в моде длинные прямые волосы… хотя, бог видит, Карла не меняла свой стиль с восемнадцати лет.

— Какая она?

Ди пожала плечами.