Книга Одного раза недостаточно, страница 14 – Жаклин Сьюзан

— Майк?

Он удивленно посмотрел на дочь.

— А почему не «папа»?

— О, ты слишком великолепен, чтобы называть тебя папой. Тебе известно, что ты — красавец. Мне нравятся твои баки… с проседью.

— Они уже белые, а я — солидный стареющий джентльмен.

— До этого еще далеко. Смотри, на той девушке индейский наряд. Она участвует в каком-то шоу? Лента на голове, косички…

— Знаешь, сейчас все сошли с ума, — сказал он.

— Откуда я могла об этом узнать? Все мои подруги ходили в халатах.

Он внезапно остановился и посмотрел на дочь.

— Господи, верно. У вас же не было ТВ?

— Нет.

Он подвел ее к машине.

— Сегодня все одеваются, точно они идут на маскарад. Ну, я имею в виду молодежь.

Но Дженюари не слушала его. Она уставилась на автомобиль. Тихо свистнула.

— Вот это да!

— Ты уже ездила на лимузинах.

— Я провела в них всю жизнь. Но это не просто лимузин — это нечто.

Она восторженно улыбнулась.

— Серебристый «роллс-ройс» — только в таком автомобиле и подобает ездить девушке, — сказал Майк. Дженюари села в машину и кивнула.

— Красота… форма водителя под цвет салона… телефон… бар… все для удобства пассажира, если он — Майк Уэйн.

Она обняла отца.

— Папочка… я так за тебя рада.

Девушка откинулась на спинку сиденья, — автомобиль устремился вперед. Она вздохнула.

— Как здорово вернуться домой. Если бы ты только знал, как часто я мечтала об этом моменте. Даже когда он казался мне несбыточным. Хотела снова оказаться в твоих объятиях, вернуться к тебе в Нью-Йорк. Мои мечты осуществились. Тут все по-прежнему.

— Ты ошибаешься. Многое изменилось. Особенно — Нью-Йорк.

Она указала на поток машин. Автомобиль выехал на скоростную полосу.

— Это не изменилось. Я люблю нью-йоркское движение, шум, толпу, даже смог. Здесь так здорово после стерильного швейцарского снега. Я не могу дождаться того момента, когда мы пойдем в театр. Хочу погулять по переулку Шуберта… увидеть грузовики, выезжающие из Таймс-билдинг… хочу набрать грязного городского воздуха в мои чистые легкие.

— Это сделать ты успеешь. Нам предстоит многое наверстать.

Она прильнула к нему.

— Конечно. Я хочу посидеть за нашим столом в «Сарди»… мне не терпится увидеть «Волосы»… пройтись по Пятой авеню… посмотреть новые наряды. Но сегодня я хочу остаться дома и исполнить наш ритуал с шампанским и икрой. Я знаю, сегодня — не день рождения. Но, согласись, повод для торжества немалый. А больше всего не свете я хочу услышать о твоей потрясающей картине.

— О моей потрясающей картине? Откуда у тебя такая информация?

— Ниоткуда. Но я тебя знаю. Когда я получила прошлым летом из Испании твои открытки с таинственными намеками на большой новый замысел… я поняла, что речь идет о фильме и что ты боишься сглазить проект рассказом о нем. Но сейчас… когда я увидела все это.

Она махнула рукой.

— Расскажи мне о нем.

Он посмотрел на дочь. На сей раз без улыбки.

— Лучше ты расскажи мне что-нибудь. Надеюсь, ты осталась самой стойкой и жизнерадостной девушкой на свете. Тебе предстоит увидеть, что здесь многое изменилось, и…

— Мы вместе, — сказала она. — Все прочее не имеет значения. Скажи мне — это фильм или спектакль? Я смогу работать с тобой? Я согласна играть роль без слов, печатать, выполнять мелкие поручения…

— Дженюари, тебе не приходило в голову, что в жизни есть вещи поважнее театра и общения с отцом?

— Назови.

— Ну, ты можешь встретить приличного молодого человека… выйти замуж… сделать меня счастливым дедушкой…

Она рассмеялась.

— Это произойдет нескоро. Слушай, возле тебя сидит девушка, которая целых три года заново училась ходить и говорить.

Она подняла руку и нежно коснулась его лица.

— О, Майк…

Дженюари счастливо вздохнула.

— Я хочу вместе с тобой заниматься тем, о чем мы всегда мечтали.

— Иногда наши мечты меняются. Или мы меняем их.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Тебе известно, что я был в Испании, — медленно произнес он. — Но моя поездка не связана с кино.

— Телесериал, — сказала она. — Я угадала? Он посмотрел в окно, взвешивая слова.

— Я совершил несколько правильных шагов в моей жизни. Мой последний поступок — самый верный из всех. У меня есть для тебя сюрприз. Сегодня вечером ты…

Она перебила отца.

— О, Майк, пожалуйста, обойдемся сегодня без сюрпризов. Мы двое и шампанское. Если бы ты знал, сколько месяцев я мечтала оказаться в нашем «люксе» в «Плазе» с видом на парк, где находится моя горка желаний…

— Тебя устроит «Пьер»?

— Что случилось с «Плазой»?

— Мэр Линдси отдал ее бездомным. Она улыбнулась, но он заметил разочарование в глазах Дженюари.

— Вид почти тот же, — быстро добавил Майк. — Но боюсь, тебе придется забыть о горке желаний. Ее захватили пьяницы и наркоманы. Вместе с собаками, устроившими там туалет. Теперь у всех тут большие псы. Их держат для безопасности.

Он почувствовал, что разболтался. Умолкнув, посмотрел на темнеющий горизонт, на городской пейзаж, затянутый смогом и привлекательный своей хаотичностью. В маленьких прямоугольных окнах появлялся свет… нью-йоркский вечер.

Вскоре линия горизонта скрылась. На Шестидесятой улице Майк обратился к водителю:

— Остановитесь у табачного магазина напротив «Блумингдейл».

«Роллс-ройс» затормозил; прежде чем шофер успел выйти из машины, Майк уже выскочил на улицу.

— У меня кончились сигареты, — пояснил он и повернулся к водителю. — Здесь нельзя стоять во втором ряду. Прокатите мисс Уэйн вокруг квартала. Я к тому времени выйду.

Когда лимузин обогнул квартал, Майк уже стоял на углу. Сев в машину, он закурил. Внезапно протянул пачку дочери.

— Куришь?

— Нет. Ты успел?

— Что?

— Позвонить.

— Куда?

Она засмеялась.

— О, Майк… тут в баре целый блок. Его лицо окаменело.

— О'кей… и куда же я звонил? Она взяла его под руку.

— Ты заказал шампанское и икру. Я прочитала на твоем лице, что ты забыл это сделать заранее. Он вздохнул.

— Возможно, я многое забыл. Она закрыла пальцами его рот.

— Скажи мне только одно. Я правильно угадала насчет звонка?