Книга Тайна древней рукописи, страница 32 – Эрика Орлофф

— Правда? — Глаза Этьена заблестели от радости.

Я кивнула.

— Мне показалось, она по вам скучает.

— О, я тоже скучаю по ней. Наши поиски были самыми интересными из всех, которые я когда-либо предпринимал.

Август слегка наклонился вперед и спросил:

— Вы знали, что это палимпсест?

Этьен покачал головой.

— Поймите, эта книга была не более чем легендой. Мы думали, что она в лучшем случае принадлежала Элоизе. Ну или как-то была с ней связана, когда та стала настоятельницей монастыря. Мы заплатили большие деньги дилеру. По его словам, книгой владела семья — они так и не представились, — которая передавала ее из поколения в поколение. Были даже какие-то документы, подтверждавшие наследование. Поэтому у меня не было никаких оснований заподозрить неладное. Я хотел было изучить книгу поподробнее, но Мириам решила отвезти ее в Нью-Йорк. Наверное, рукопись досталась нам слишком просто. Мы были так увлечены и зачарованы книгой.

— Но разве палимпсест не стоит больше рукописи? К чему такая поспешность в сделке? — спросил Август.

— Потому что, как я теперь подозреваю, посредник знал, что у книги темная история. И думаю, он догадывался, что палимпсест нельзя будет вывезти из страны, он тут же окажется в музее, чтобы весь мир мог посмотреть на находку. Полагаю, дилеру хорошо заплатили, и сделку провернули воры. Наверняка они считали, что Мириам не опустится до незаконных способов приобретения книги. Она очаровывала любого человека. Они знали, что она была очень-очень богата, но и очень-очень честна.

— Тогда откуда эта книга? Понимаете… мы полагаем… — Я посмотрела на Августа, который одобрительно кивнул. — Мы думаем, книга могла принадлежать сыну Элоизы и Абеляра.

— Не может быть! — Этьен аж подпрыгнул и принялся мерить комнату шагами, как птица на жердочке. — Астролябу?

Я кивнула.

— Да, мы почти уверены, поэтому нам так важно выяснить все до конца, Этьен. Нужно копнуть глубже и узнать, кто стоял за продажей и кто на самом деле владел книгой.

— Мириам знает об Астролябе?

— Теперь да, — ответила я. И едва сдержалась, чтобы не добавить еще кое-что.

— Я должен поговорить с ней.

— У нас есть ее номер телефона, — радостно сообщил Август. — Уверен, она будет счастлива пообщаться с вами.

Лицо Августа омрачила тень сомнения.

— Прошло много времени с момента нашего последнего разговора.

— Для таких людей, как Мириам, время не значит ничего, — вступилась я. — Подумайте об Абеляре и Элоизе. Они не общались двенадцать лет.

— Я… она была очень богата, — сказал он, положив руку на стеллаж и как будто собираясь с духом. — Замужем. У меня не было шансов… — Он снова повернулся к нам и продолжил: — Я бы так хотел услышать ее голос, после стольких лет. Как вы думаете, это возможно?

Я кивнула.

— Позвоните ей.

— Позже я вам расскажу еще кое-что о книге, сначала разберусь с этим. Вы извините меня, друзья?

— Конечно, — сказала я. Август полез в память своего «Блэкберри», нашел номер Мириам и отдал телефон Этьену, который направился к себе в кабинет, оставив нас ожидать.

Как только тот вышел из комнаты, я потянулась к тарелке с выпечкой:

— Я так проголодалась!

Я с удовольствием уплетала слоистую французскую булочку с кремом и малиной. Этьен вернулся через двадцать минут. Весь сияя, он воскликнул:

— Друзья! Она возвращается в Париж.

От радости я хлопнула в ладоши. Этьен снова сел.

— Я счастлив как школьник. Теперь вернемся к книге.

Август кивнул.

— Для этого нам нужно навестить посредника. Его магазин находится в Нанте. Это отсюда в четырех часах езды на машине. Я все устрою, но давайте договоримся не афишировать цель вашего приезда? Я скажу, что несколько американских покупателей заинтересованы в приобретении первых изданий кое-каких книг — он как раз специализируется на религиозных текстах. Потому у него и оказался Часослов.

Он подошел к рабочему столу, снял трубку и, набрав номер, стал что-то быстро говорить по-французски. Через несколько минут и кивков он положил трубку.

— Завтра мы поедем к нему и разузнаем о происхождении книги. Сделаем это для Мириам. Она будет счастлива узнать об этом, поп?

— Oui, — ответил Август. — Очень рада.

Мы вышли от Этьена, договорившись поужинать вечером вместе с ним. Остаток дня мы бродили по Парижу. Увидев Эйфелеву башню, мы чуть ли не бегом пустились к ней, держась за руки.

Улицы, да и весь город, казались мне такими древними по сравнению с Манхэттеном, который, взмывая вверх небоскребами, на таком фоне, казалось, был построен в спешке. В Нью-Йорке я обожала старинные особняки — как, например, Тьюдор-Сити, где сохранились остатки истории. Замечтавшись, я подумала, что, наверное, вирус истории я подцепила уже давно.

— Помнишь о своем обещании? — сказал Август, наклонившись ко мне, чтобы поцеловать в шею.

— Поцелуй на Эйфелевой башне.

Когда мы дошли до нее, там уже собралась огромная очередь туристов, жаждущих подняться наверх. И тогда мы столкнулись с небольшим препятствием.

— Август… наверх нельзя попасть никаким другим способом, кроме как на лифте.

Кровь отхлынула от его лица.

— Что?

— По лестнице можно добраться только до третьего этажа. И все.

Он крепче стиснул мою руку и начал шагать туда-сюда.

— Послушай, я не буду винить тебя, если ты… Я знаю, знаю, что немного похож в этом на него. На моего отца. Я старался не быть таким, но не могу ничего поделать.

В этот момент раздался звонок моего мобильного. Звонил мой отец. Я выдохнула. Это было явно не к добру.

— Каллиопа!

Я вздрогнула.

— Да, папа?

— Мы ведь со всем разобрались и наконец откровенно поговорили, по-настоящему поговорили, и вот чем ты мне отплатила.

— Отплатила тебе? Я готова признать, что, возможно, это самый… безумный поступок, который я когда-либо совершала, но я ничего не должна тебе за то, что ты наконец-то ответил на несколько вопросов о моей матери.

— Я мог бы сделать так, чтобы этого парня арестовали.

— Папа, пожалуйста… Единственная причина, по которой я здесь, это мама.

— Твоя мать не имеет ничего общего с этой безумной затеей.

— Я знаю, что ты не понимаешь, но она бы поняла. Я хочу оставить письмо на могиле Элоизы и Абеляра.

— Каллиопа, ты слишком, слишком злоупотребляешь доверием.

Я могла едва ли не физически почувствовать ярость в его голосе. И сейчас я была очень рада, что нас разделяет океан.