Книга Хроника одного скандала, страница 37 – Зои Хеллер

На вываленные на разделочную доску куски мяса смотреть и впрямь было страшновато. Склизкие, они отливали фиолетовым — такой оттенок получается, если скатать вместе все бруски пластилина из коробки. Я с опаской принюхалась.

— Даже не знаю…

Шеба застонала:

— Ужас. Придет бывшая Ричарда, а я подам на стол гнилые стейки. — Она прошла к двери: — Полли! Дорогая, накрой на стол. Марсия с девочками вот-вот приедут. Ричард пригласил их без моего ведома, — объяснила она мне. — Само собой, машина Марсии сломалась, так что Ричарду пришлось за ними ехать. Трудно ей, что ли, такси взять?.. — На пороге возникла нахохлившаяся Полли, и Шеба умолкла.

— Опять на Марсию бочку катишь? — съязвила дочь. Шеба скрипнула зубами, но смолчала. — Что ты там мне орала?

— Не орала, дорогая, а просила накрыть на стол. Папа скоро вернется.

— Ф-фу. — Полли ткнула пальцем в мясо. — Мы будем это есть?

— Не знаю, не решила, — ответила Шеба. — Ну же, Полли. Будь умницей, накрой на стол.

— После. Вот мультики закончатся…

— Нет, дорогая. Сейчас. Пожалуйста.

Полли театрально закатила глаза и испарилась, бросив напоследок:

— Я тебе не прислуга, чтобы ты знала.

Лицо Шебы сморщилось.

— О, Барбара, вы не представляете, как она себя ведет.

Почему же? Пожалуй, я представляла.

— Она хамит всем подряд, — шепотом продолжала Шеба. — Даже отцу. Если, конечно, не клянчит у него денег. А со мной так груба, что дыхание спирает. Словно я ей не мать, а какая-нибудь чокнутая тетушка из старых дев. Взяла моду на все отвечать либо «очаровательно» — с кошмарным сарказмом, либо «дерьмо гребаное». — Шеба запнулась, припоминая иные свидетельства безобразного поведения дочери. — Да! А по ночам марихуану курит!

Я сочувственно покачала головой.

— Мы, конечно, запрещаем, а что толку? Родители теперь для нее не авторитет. Ричард пытался договориться — разрешил курить косячки, но только в саду. Но нет, она и на это правило плюет. Ее спальня насквозь провоняла, Барбара! Мне и затягиваться не нужно для кайфа — достаточно туда зайти. Не поверите — она смолит, сидя на ковре посреди комнаты. Держу пари, не сегодня-завтра подпалит дом…

Взгляд Шебы упал на мясо.

— Нет, оно несъедобно, черт его дери. Ботулизм подхватим, как пить дать. — Шеба подняла доску и сбросила мясо в мусорное ведро. — Ладно, — со вздохом сказала она, открывая дверь кладовки, — ограничимся спагетти.

Через полчаса появился Ричард со своей бывшей женой Марсией и старшей дочерью Саскией. Младшая, Клэр, в последнюю минуту решила остаться дома.

— Привет, Барбара! Привет, Бэш! — Марсия проковыляла на кухню, подметая широким подолом густо-красного платья ошметки от стряпни Шебы. — Какая прелесть! Сегодня у нас паста! — Она заглянула в кастрюльки на плите. — В самую точку! Я как раз мечтала о чем-нибудь эдаком — простеньком, домашнем.

— Вообще-то я задумывала отбивные… — начала Шеба.

— О нет! — взвизгнула Марсия. — Только паста! Углеводы — м-м-м! Вкуснятина!

Шеба бледно улыбнулась.

Официально считается, что Шеба обожает Марсию. Дескать, дружба между ними. Ей невероятно повезло, утверждает Шеба, получить в мужья человека с такой замечательной первой женой. Но уж очень эти заверения в любви чрезмерны, а значит, подозрительны. Под демонстрацией сестринских чувств я улавливаю необъявленную войну. По правде говоря, Марсия, со своими тупыми дочерьми, вызывающими нарядами и «ранним ревматоидным артритом», — сущая заноза в пятке. Когда Ричард с Шебой только поженились, Марсия пригласила свою преемницу на чашечку кофе и заверила, что не держит на нее ну абсолютно никакого зла.

— Семья теперь — дело десятое, — сказала она. — Самое главное — клан. Жил бы Ричард в Африке — у него уже не вторая, а небось пятая жена была бы.

Шеба якобы купилась на эту клановую чушь, а заодно и на идею о Марсии как о некой бессменной главе клана. Да будет вам! Эта женщина уж больше двадцати лет как разведена с Ричардом. С чего бы это ей к нему липнуть намертво, как дурной запах? Не побоюсь предположить, что если Шеба когда-нибудь откажется от долга любить всех и каждого, к которому она себя приговорила, то обнаружит, что на самом деле Марсия ей крайне неприятна.

Следом за бывшей на кухню вошел Ричард, с вином для всех присутствующих.

— Дорогой, — бодро проговорила Шеба, — может, устроишь Марсию с Саскией в гостиной? А заодно и попросишь Полли накрыть на стол.

Ричард удалился, в сопровождении бывшей жены и дочери.

Несколько секунд спустя до нас донесся его раздраженный голос, приказывающий Полли выключить телевизор:

— Пошевеливайся, Полли!

Полли не заставила себя ждать с ответной репликой на повышенных тонах:

— Чего это все раскомандовались, черт возьми?

Ужин вышел тягостный. Получив свою порцию спагетти, Саския объявила, что мучного не ест — диета не позволяет. Марсия нахваливала Шебу за то, что не мудрствуя лукаво использует к пасте чеддер вместо дорогого пармезана. Шеба рявкнула на Бена, чтобы не смел вытирать губы свитером. Слава богу, хоть Полли помалкивала. После ужина компания разделилась на две части — половина забралась в мою машину, вторая к Ричарду, — и мы поехали на Примроуз-Хилл.

Как уже было сказано, я не отношусь к большим любителям фейерверков. Весь этот искрящийся дождь, тоскливый дымный запах, финальный залп, от которого всегда ждут большего, — нет, нет, увольте. Удручает меня и излишний символизм современных фейерверков. Топтаться на холоде, любуясь, как разноцветные искры на миг складываются в ухмыляющуюся физиономию или полупьяную надпись «С праздником!» — развлечение для разумного человека весьма и весьма сомнительное. И все же отношение к фейерверкам определяет степень детской восторженности, оставшейся в человеке. Вполне допустимо не любить цирк, но признаться в антипатии к фейерверкам — значит стать изгоем общества. Подозреваю, что лишь мизерная часть собравшихся на вершине холма от души наслаждалась зрелищем, но и все остальные добрый час проторчали на ледяном ветру, покорными ахами и охами симулируя искреннее восхищение. Все, кроме Полли, разумеется: та уцепилась за шанс проявить свой дурной нрав и старалась вовсю, безостановочно дымя сигаретами и ковыряя грязь носками башмаков.

С финальным залпом толпа единым организмом подалась к выходу из парка. Паникер Ричард приказал было нам оставаться на холме, пока народ не разойдется, но к тому моменту все промерзли насквозь и мечтали о теплом доме, так что Ричард остался в меньшинстве. По тропинке с северной стороны холма мы без особых проблем спустились к подножию, где ситуация осложнилась: обе ведущие к выходу дорожки были забиты мечущимися людьми.

— А где мама? — неожиданно поинтересовалась Полли. Я огляделась — Шебы в поле зрения не было.