Книга Зов безумия, страница 36 – Джулия Дин Смит

Осфонин печально покачал головой.

— Никак не могу понять, почему ваши священники считают колдунов людьми проклятыми. На каком основании? Способности, которыми обладает этот народ, не что иное, как дар Господа — знак божественного покровительства.

Только что услышанное Атайей мнение настолько отличалось от привычных для нее убеждений, но прозвучало так просто и убедительно, что у нее не нашлось слов, чтобы каким-либо образом опровергнуть его.

— Возможно, тебя это удивит, но мы в Рэйке на протяжении уже долгого времени очень встревожены принятыми в Кайте законами. И не столько в политическом смысле, — подчеркнул король. — Признаюсь честно: когда соседнее государство находится в состоянии гражданской войны, живется спокойнее. Это значительно снижает вероятность того, что оно ополчится против тебя.

Атайя рассмеялась. Своеобразная логика Осфонина поразила ее. Он же в свою очередь обрадовался реакции гостьи: она не обиделась на его откровенные замечания.

— Что нас всерьез волнует, так это судьба лорнгельдов, проживающих в вашей стране, — продолжил король. — Ты даже представить себе не можешь, какие страдания доставляет нам тот факт, что людей, наделенных божественным даром умения применять магию, систематически истребляют. Знаю, знаю, — произнес он, видя по выражению лица принцессы, что она готова возразить. — Вы называете это отпущением грехов. Но мы видим ситуацию совершенно в другом свете. Сам я не являюсь лорнгельдом, но мой сын Фельджин и близкий друг Хедрик принадлежат к их числу. Мне небезразлична участь их братьев, живущих в Кайте. Я хочу передать с тобой письмо, в котором опишу свои взгляды и переживания Кельвину.

— Он будет рад. Мой отец не согласен с мнением церкви относительно лорнгельдов и пытается предпринять меры для искоренения обряда отпущения грехов. Кельвин будет только благодарен за поддержку с вашей стороны.

— Если он все еще не сердится на меня за то письмо, в котором я заявил ему, что Фельджин категорически отказывается жениться на тебе. Признаюсь, я многое переосмыслил с тех пор, как написал его, — добавил Осфонин, взглянул на все еще пребывавшего в печальной задумчивости Хедрика, а затем на Атайю. — Наверное, нам с Кельвином стоит еще раз обсудить возможность твоего вступления в брак с Фельджином.

Атайя почувствовала, как неприятно сжалось сердце в груди. Все, чего ей удалось добиться, так это еще больше убедить Осфонина в необходимости заключения союза с Кайтом. Тем самым она поставила себя в еще более опасное положение. Теперь замужества, которое представлялось ей ненавистным, будет не избежать.

Атайя попыталась придумать что-нибудь подходящее, чтобы отговорить рэйкского короля от его затеи женить на ней сына, но в этот момент в дверь громко постучали, и на пороге появился принц Фельджин.

— Когда вы закончите разговор, отец, мне бы хотелось побеседовать с принцессой.

Осфонин кивнул:

— Конечно. Кстати, ты пришел вовремя. Мы уже обсудили те вопросы, о которых собирались поговорить сегодня.

Король поднялся со своего места, положил письмо Кельвина на полку из орехового дерева, прошел в тот угол комнаты, где все еще стоял Хедрик, и дотронулся ладонью до его плеча.

— Пойдем, старый мой колдун. И перестань хмуриться. Надеюсь, по дороге к моим покоям расскажешь мне о письме от Родри.

Хедрик пошел было за Осфонином, но приостановился, обернувшись, взглянул на Атайю. Глаза старика выражали невероятную тревогу и обеспокоенность. Может, причина его волнений крылась в содержании письма от Родри… а может, в чем-то еще?

— Нам необходимо поговорить, ваше высочество, не позднее, чем завтра, — произнес Хедрик. По его интонации было понятно, что дело совершенно не терпит отлагательства. — Мы должны обсудить некоторые вещи, касающиеся лорнгельдов, проживающих в вашем государстве, а также касающиеся непосредственно вас.

Голос Хедрика прозвучал очень напряженно.

Атайе захотелось вдруг отказаться от беседы с колдуном, придумать для этого любую причину, но ничего не пришло в голову.

— Я…

— Пожалуйста. Я не просил бы об этом, если бы не знал, что разговор очень важен, — добавил он уже спокойнее. — Но речь действительно пойдет о жизни и смерти.

Чьей? — подумала Атайя, но не решилась произнести вопрос вслух, наверное, из страха услышать от Хедрика ответ.

— Хорошо, — вежливо произнесла она. — Как вам будет угодно.

Колдун поклонился и, медленно отвернув голову, словно не желая уходить, направился к выходу. Король попрощался и тоже вышел из приемных покоев, оставляя Атайю наедине с Фельджином. Даже в Делфархаме, во время визита принца, они никогда не оставались вдвоем, и девушка не могла представить, о чем он собирался разговаривать. Возможно, Фельджин тоже испытывал некоторую неловкость: какое-то время оба молчали.

Наконец наследник рэйкского престола заговорил:

— Думаю, настало время помириться.

В его голосе слышалось некоторое напряжение. Принц сидел сейчас напротив Атайи в том кресле, которое несколько минут назад занимал его отец, и водил по ковру сапогом — мерцание свечей отражалось в начищенной черной коже, как в темном зеркале.

— Вообще-то, — продолжал Фельджин, — это Катя посоветовала мне поговорить с вами. Боюсь, что, несмотря на юный возраст, она обладает гораздо большим здравым смыслом, чем я.

Он провел рукой по густым черным волосам, выдавая этим жестом крайнюю неуверенность в себе. Тут Атайя увидела в нем того самого Фельджина, о котором рассказывал ей Джейрен. Какая поразительная разница! Перед ней сидел не изнеженный молодой человек, приезжавший пару месяцев назад в замок Делфар, нахальный, поглядывавший на всех свысока. Теперь это был совсем не тот самодовольный сноб, с которым она умышленно вступала в бесконечные споры, которого стремилась обидеть.

Принц склонил голову, вероятно, пытаясь подобрать нужные слова. Сейчас Атайя не видела в нем и капли былой важности и напыщенности. Его глаза выражали искреннее желание примириться, найти общий язык, а вовсе не высокомерие и надменность. Она была обезоружена этой резкой переменой в поведении Фельджина. Если он смог справиться со своей гордыней и проявить благоразумие, то почему бы и ей не последовать его примеру?

— Это я должна извиниться перед вами, Фельджин, — пробормотала Атайя. — Моему поведению нет оправдания. Я просто…

— …хотела проучить меня за то, как я вел себя? — продолжил он ее мысль с улыбкой на губах. — Только не отрицайте этого из желания пощадить мои чувства, Атайя. Полагаю, мы оба оказались жертвами первого неверного впечатления друг о друге. Своими дальнейшими действиями и поступками мы только усугубили ситуацию.

— Простите меня за партию в шахматы, — сказала принцесса. — Я не должна была предлагать играть на деньги. Знаю, что только из-за этого ваши люди остались понаблюдать за игрой.

— М-да, эта партия явилась настоящим ударом по моему самолюбию, — признался Фельджин. — Я не люблю проигрывать, так как привык к тому, что окружающие поддаются мне, позволяя при любом раскладе выходить из игры победителем. А оказаться в положении пораженного в присутствии всей своей свиты — это вообще безумно неприятно. Интересно, — произнес он, криво улыбнувшись, — что вы сделали с пятьюдесятью кронами, которые выиграли у меня тогда?