Онлайн книга «Семилетка поиска»
|
Тихушник, воспаляющийся сам на себя от стакана! На фоне романтичного Никиты они выглядели как Арлекины возле бедного напудренного Пьеро. Это было забавно. Елена на всякий случай свернула интервью с артисткой наполовину, уже ели мороженое, когда высокий и стройный Гера с мутноватым взором прошествовал через зал и плюхнулся на стул возле них. – Здрасьте! Я пьян и потому мне нечего терять! О, любимая артистка! Я еще был мальчиком, а вы уже были прекрасной феей; и вот, я стар и раздавлен жизнью, а вы все та же прекрасная фея, – начал он. – Лена, я ко всему готов. Я трижды был женат. И без всякого удовольствия… А сегодня мы с мальчишками напились – у нас студенческая встреча. Все собираются, кто вместе учился: бомжи, послы, олигархи… – Я, пожалуй, пойду! – надменно сообщила артистка, ей стало понятно, что больше у нее в этом спектакле не будет ни одной реплики. – Да-да. – Елена сделала вид, что шокирована поведением Геры и оттого растеряна. – Ну, если вы считаете, что для интервью достаточно, то мне пора, – с нажимом повторила артистка. – Ой, я вас провожу. И коленопреклоненная просьба: дайте автограф для моей мамы! – Гера сунул ей под нос салфетку и ручку. – Хорошо! – смягчилась артистка и начала писать на салфетке. – Я пожелаю ей простого женского счастья! – Это ровно то, чего у нее никогда не было и уже не будет, – вздохнул Гера. – Несмотря на карьеру сына. – А чем вы занимаетесь? – мгновенно оживилась артистка. – Чиновничаю в Министерстве иностранных дел. – Он подпрыгнул со стула, шутовски выпрямился, щелкнул каблуками и прыгнул на место. – О, как кстати… – заулыбалась артистка. – Мне как раз захотелось куда-нибудь съездить. К морю и солнышку… – Какие проблемы? – удивился Гера. – Днями прибыл из Бразилии. Уйма солнца, музыки и океана! – Так отправьте меня в Бразилию, – сладко улыбнулась артистка. – У вас проблемы с визой? – сделал Гера брови домиком. – Не знаю… – пожала плечами артистка. – А вы именно в Бразилию собрались? – постарался уточнить он. – Да мне все равно, голубчик. – Глаза артистки заискрились. – Куда пошлете, туда и поеду. – В каком смысле «пошлете»? – Гера начал резко трезветь. – Ну, вы же мидовский чиновник, значит, вы можете меня отправить куда-нибудь за границу, как раньше делали… – сделала она капризное лицо. – Написать какое-нибудь письмо, позвонить наверх, и вообще… – Да, но теперь так не делается. К сожалению, мы слуги документа, – развел он руками. – Вот именно! Всем нужны бумажки и совершенно наплевать на людей, – дернула она плечиком и встала. – Позвольте, я вас провожу, – вскочил Гера, с лицом, глубоко виноватым за достижения демократии. – Но только до выхода, – великодушно разрешила артистка. И, пока он вел ее под руку до дверей, Елена достала пудреницу, торопливо подновила косметику на глазах и губах. И хихикнула диалогу двух приближенных к власти из разных эпох. – Плохое место – здесь не та энергетика, – буркнул Гера, вернувшись и сев напротив нее в хозяйской позе. – А где хорошее? – Елена пыталась укротить его холодным немногословием. – У меня дома, – сказал он, хлопая глазами, как кукла. – Свежая мысль, – усмехнулась Елена. – А главное, адекватная стажу знакомства. – Мне плевать на стаж. Я тебя хочу! – Было видно, что он долго учился выпаливать эту фразу женщинам, заставая их врасплох. – Я тебя тоже хочу! – откликнулась Елена в том же тоне, спокойно глядя ему в глаза, и увидела, как он испугался, потому что не знал, как играть дальше. – Но спешить-то куда? – Знаешь анекдот: мужик приходит к психологу с женой. Говорит: – Доктор, вот она, как ее там зовут… жалуется, что я не уделяю ей достаточно внимания. – Не знаю… – Знаешь покойную поэтессу Нину Некрепко? – Что-то слышала… – Я одно ее стихотворение всегда бабам читаю. Они хорошо реагируют. Читать? – Читай… – Только не смотри так, ты меня сбиваешь таким взглядом… – Какой уж есть… – Слушай: В России всегда можно было стрельнуть сигарету, Спросить самогону у хуем исписанной двери, Нарвать георгинов на клумбе, Слетать на субботу с товарищем детства к веселому Черному морю. Знакомясь на улице, дело докончить в сортире. В натуре всегда тут была широта до избытка, К задам и грудям ощутима любовь до зарезу. ЛЮБОВЬ – НЕ ИГРА! — как начертано мелом в глубинах шестого подъезда. В России всегда можно было убить человека и вытереть руки о землю, траву и березу, Всегда человека дубасила странноприимная совесть, начатки плодов присуждавшая в жертву родному народу. В стране, от которой все ангелы, видно, давно отвернулись, А все трубочисты ушли с головою в работу. В России всегда можно было легко и свободно пред тем, как свихнуться, пойти и стрельнуть сигарету. – Клево. А она давно умерла? – Не очень. – И что обычно женщины делают после чтения этих стихов? – Оценив мою тонкую израненную душу, соглашаются на все… Ну, поехали уже? – Ладно, поехали… – Тянуть время было бессмысленно. Спустились в гардероб. Елена отметила безвкусную меховую шапку с каракулевой отделкой, ну, совсем не подходящую к его полуспортивной куртке. «Со вкусом беда!» – подумала с горечью. Люди с плохим вкусом раздражали ее, как поющие с плохим слухом. Музыкальная Лида в детстве всегда морщилась при таком пении и говорила: «Поют кривыми голосами…» – По причине принятых напитков я без машины, придется ловить какого-нибудь хама, – сообщил Гера и выскочил на дорогу. «Хам» оказался раз в десять воспитанней Геры. На бульваре машину тормознул гаишник. Гера уже снова погрузился в состояние многословной алкоголизации и начал махать руками. – Подойди сюда! Подойди сюда, пацан! – заорал он гаишнику, стоящему на проезжей части со стороны Елены. – Я тебе кое-что покажу! Собственно, конфликт водителя с гаишником уже был исчерпан; но Гера орал и брызгал слюной, пока милиционер не подошел к дверце машины, возле Елены. И тогда Гера, больно прижав Елену и не заметив этого, начал трясти у того перед носом своей корочкой, хотя гаишник уже кивал: – Езжайте, езжайте, все в порядке… |