Книга Тени убийства, страница 57 – Энн Грэнджер

И надеется получить чаевые, мысленно добавил Пирс.

— Дальше.

— Вытащил из багажника сумки, понес вокруг к черному ходу. На кухне сунул кое-что скоропортящееся в холодильник, остальное на столе оставил.

— И увидели Яна Оукли. Он на кухне был?

Собака снова дернула ушами. Дэйв ее мысленно поблагодарил. Она лучше детектора лжи и не делает снисхождения для хозяина.

— Вышел из кухонной двери, когда я входил, — сказал Кенни. — Проскочил мимо. Я поздоровался, он тоже что-то буркнул. Вот и все. Никакого разговора не было, правда.

Не совсем. Тут что-то не так, а что — не поймешь.

— А сестры? — спросил Пирс. — Вы их еще раз видели? Они с вами расплачивались?

— По счету платят, — объяснил Кенни. — Я составляю, они раз в месяц платят. Постоянные мои клиентки.

— Значит, вы просто вышли, уехали и больше их не видели?

Овчарка тихо заскулила.

— Попрощаться пошел, — сказал Кенни. — Они были в холле, я заглянул, сказал «До будущей недели». И ушел.

— Спасибо, мистер Джосс, — поблагодарил Пирс.

Кенни вздохнул с облегчением, которое, впрочем, длилось недолго.

— Обязательно еще встретимся, — посулил инспектор.

— Да пожалуйста, — с досадой буркнул Кенни, повернулся и пошел в гараж, однако задержался в дверях, оглянулся и крикнул: — Эй!..

Пирс, готовясь сесть в машину, посмотрел на Него.

— Вместо того чтобы ко мне цепляться, — крикнул Кенни, — лучше бы занялись Дадли Ньюменом!

— Дадли Ньюменом?.. Застройщиком? — Ньюмен хорошо известная личность в округе, но Дэйв впервые слышит это имя в связи с расследуемым делом. Он заинтересовался. — А он тут при чем?

— Откуда мне знать? Только я однажды видел, как во время ланча они в пабе болтали с тем самым Яном. Не в «Короне»… дай вспомнить, — нахмурился Кенни, — по-моему, в «Джордже». День точно не вспомню, не спрашивай, хотя, кажется, в пятницу. — Он кивнул инспектору и скрылся в гараже.

Как правило, Джоссы из принципа не делятся с полицией информацией. То, что сейчас сделал Кенни, указывает, как он перепуган. Пирс нацелился на новую добычу. С выгодой или нет — это другой вопрос.

— Хорошая собачка! — сказал он немецкой овчарке.

Джеймс Холланд сидел в кабинете, работая над проповедью к следующему воскресенью. Дело идет не слишком успешно. Несмотря на частые заимствования из шпаргалок, почесывание затылка и густой бороды, даже одной странички не исписал. Время от времени он тоскливо поглядывал на журнал по мотоспорту, лежавший рядом в кресле. Раздался стук в застекленную дверь. Увидев, кто пришел, викарий с облегчением бросил ручку.

— Открыто! — крикнул он и поднялся навстречу гостье.

Джулиет Пейнтер переступила порог.

— Я не вовремя, Джеймс? — спросила она, указывая на неоконченные наброски проповеди.

— Очень даже вовремя, — возразил викарий. — Заехал в творческий тупик. Собирался прерваться, выпить чашку кофе. Теперь у меня гостья. Могу повысить ставку до вина из крыжовника, которое готовит одна прихожанка. Очень вкусное, уверяю тебя. Выпьешь стаканчик? — Он шагнул к скромному бару, открыл дверцу.

Джулия, заметив в кресле журнал, усмехнулась:

— С удовольствием хлебну крыжовенного горючего!

— Чем могу помочь? — спросил отец Холланд, когда оба уютно уселись с рюмками. — Или это просто светский визит?

— Отчасти светский, отчасти деловой, — призналась Джулиет. — Сам догадываешься, что меня привело. Жуткое дело с убийством Яна и сестры Оукли. Ты их видел в последнее время?

Он кивнул:

— Заезжал вчера вечером. По-моему, неплохо держатся с учетом обстоятельств. Очень благодарны тебе за помощь и поддержку.

Она сморщилась:

— Знаю. Для меня это довольно тяжкая ноша. Если б я только знала, соглашаясь помочь им квартиру купить и продать Форуэйз, что в результате меня начнет допрашивать полиция…

— Кто из нас знал? — вздохнул отец Холланд. — Откуда?

Джулиет задумалась, подыскивая слова.

— Это… неприятно. Сплошная мерзость. Убийство гадко по самой природе, но это… омерзительно.

— Убийство омерзительно, — кивнул викарий. — Хотя я тебя понимаю. Люблю читать детективы, но это реальность. И произошло в нашей общине. В доме, который мы хорошо знаем. Затронуло людей, которых хотим уберечь от бед и волнений. Такова разница между вымыслом и реальностью. — Он вдруг просиял. — Точно! Вот тема для проповеди. Вот о чем я поговорю с прихожанами!

— Жалко, я не услышу. Редко теперь в церкви бываю. Только на Рождество и на Пасху. — Джулиет хлебнула вина. — Ох, потрясающе! Кто готовит?

— По правде сказать, миссис Хармер, моя экономка. Только никому не рассказывай. Это тайна. Ее отец — главный светоч городского движения за трезвый образ жизни.

— Покрываешь грехи? — бегло улыбнулась Джулиет. — Большой шаг вперед, Джеймс.

— Я слышал, — сказал он, — ожидаются детективы из Лондона?

— Уже здесь. Я с ними встречалась. Не знаю, какие они мастера в своем деле. Один похож на преуспевающего грабителя банков, другой на мелкого карманника из романов Диккенса.

Викарий догадался, что эти вдохновенные характеристики обусловлены личным контактом с упомянутыми джентльменами.

— Поджаривали тебя на решетке? — фыркнул он. — Желаю им удачи! — И взмахнул рюмкой в честь отсутствующих представителей Столичной полиции.

— Я не должна говорить… — пробормотала Джулиет. — Если скажу, никому не расскажешь?

— Если не должна, может, лучше не говорить?

— Очень хочется. Прямо распирает.

— Ах. Тогда считай, что на твое сообщение распространяется тайна исповеди.

— Правильно. Запрет в любом случае временный. Знаешь, что Ян мышьяком отравился?

Викарий кивнул.

— Теперь известно, откуда взялся яд. Рон Гладстон нашел в запертой садовой сторожке старую бутылочку с крысиной отравой. Надо было как-то от нее отделаться, а он забыл, а когда вспомнил, она исчезла. Мы с Мередит проводили его в региональное управление, чтоб сообщить копам, и нарвались прямо на Минкина с Хейесом. Это они приехали из Лондона. Бедный Рон был в жутком состоянии, а тот самый Минкин нисколько не старался облегчить дело.

Наступило молчание, во время которого отец Холланд допил свое вино из крыжовника, налил еще себе и гостье.

— Говоришь, сторожка была заперта?..

— Была, когда туда впервые пришел Рон и обнаружил мышьяк. Он ее оставил незапертой. Очень глупо, и он это знает. Вопрос в том, кто взял бутылку.

— Кто угодно мог взять, — медленно проговорил викарий. — Главный вопрос в том, кто знал, что она там.