Книга Ну ты и ведьма!, страница 92 – Лана Ежова

Омут. Меня стремительно тянуло ко дну.

Поток магии – как вода в лесном озере, плотный, холодный и бодрит.

Зажмурившись, я падала, падала, падала… Воздух закончился, я попыталась вдохнуть – и захлебнулась.

Обжигающий свет проник сквозь веки, пронзая меня насквозь.

Я умерла.

Прежняя я.

И возродилась на молодой, мягкой травке.

– Здорово, ведьма.

– Приветствую, Вечный.

Великое божество Фирозии возлежало на ковре из изумрудной травы, закинув мускулистые руки за светловолосую голову. А над ним – сапфирная бездна летнего неба.

– Как тебе мои подарки, ведьма? – усмехнулся Вечный.

Подарки? То есть не одной юностью и присущей ей бесшабашностью меня облагодетельствовали? Стало страшно.

Вечный, явно покопавшись в моей голове, фыркнул:

– Ничего, потом поблагодаришь.

Ох, сомневаюсь.

Улыбка скользнула по четко очерченным губам Вечного.

– Чейлу ведь ты рада? Когда есть компаньон, веселее приключения.

Так я и знала, что никакой у куратора не отпуск!Послали шпионить за мной.

– А вот и не угадала, ведьма, – посерьезнел блондин. – Куратор мог и не помогать тебе. С тобой он добровольно, по собственной инициативе. Цени.

Я и ценила. Если бы не Чейл, я не смогла бы играть двух ведьм одновременно, опозорилась бы с этой дареной юностью.

– Да нет, тебе все завидовали бы, – возразил Вечный. – Это был твой второй шанс сделать так, как хотелось: выйти замуж за принца, улучшить положение ведьм.

Я ужаснулась. Принц Гектор вроде бы приятный парень, но… не для меня.

– А кто для тебя, ведьма? Определись и отпусти, если не нужен.

Щекам стало жарко.

И снова Фарийский, перед которым я ощущаю вину. Опоила, соблазнила, стерла память, неоднократно прокляла. Подозреваю, из-за меня он до сих пор не женат, не может найти покоя, осесть – все бегает по лесам, уничтожая нечисть. Теперь еще и ненавидит, думая, что у него есть дочь.

– Ох, ведьма, – протянул Вечный с осуждением. – Ты как всегда себя накручиваешь. Просто поговори с ним, признайся первой. А твой злой язык… Он поражает только достойных кары. Ну, почти всегда.

И он чему-то рассмеялся.

Обычно в такие моменты к нему присоединялся кто-то из кураторов – они мысленно обсасывали шутку, делясь впечатлениями. И я, и девчонки их за это просто-таки ненавидели! Они же обсуждали нас!

Молниеносно изменив положение тела, божество из Занебесья оказалось рядом и щелкнуло меня по носу.

– Ты такая смешная, когда обижаешься непонятно на что. Не злись, ведьма, ты мне почти как дочь.

Угу, как дочь, которую постоянно бросают в сложные ситуации… Кстати, о родственниках.

– Магистр Торвеола хранит в своем кабинете портрет погибшей ведьмы-отступницы. Совесть мучает?

Я не ожидала, что он ответит прямо, но все-таки почему-то спросила.

– Тоска заедает, – серьезно ответил Вечный. – Жалеет, что не углядел и она погибла, утонув в болоте. И вся его дальнейшая жизнь – искупление. Ты ведь заметила изменения?

Да, видела я не слишком много, единичные случаи. Но и они показательны. Во времена магистра Торвеолы к ведьмам стали лучше относиться, не как к приятному глазу приобретению, от которого можно получить силу или одаренного сына, а как к равной.

И все же этого мало.

– Ну ты и наглая, ведьма! – восхитился Вечный. – Мужик делал все, что мог, между нашествием хаосовых тварей и заговорами во дворце. Магистр невсесилен, но если за его плечами стоит ведьма, он может сделать в разы больше. Согласна?