Книга Ты вернешься!, страница 92 – Галина Чередий

Долговязый, на полголовы выше меня, мускулистый и поджарый, как гончая, с волнистыми черными патлами до плеч, с породистой скуластой харей, и с четко ощутимой аурой настоящего хищника. Короче, образец самца, на какого аж бегом бабы западают. Моя Эрин находила его привлекательным? Смотрела хоть когда-то как на мужчину? Она сказала — нет. А ещё сказала, что между ними никогда не было влечения. Но мне хватило поймать один взгляд Георга на мою княжну, чтобы понять — она ошибалась. Ну или в упор не замечала очевидного. Хотя, это не удивительно. Если женщина не воспринимает мужика, как сексуальный объект, то может не замечать, как он трахает ее глазами, особенно если тот неплохо шифруется. И, между прочим, это не всегда вот прям про секс. Собственничество — это гораздо более объемная херня, вовсе не ограничивающаяся потребностью быть единственным, кто трахает эту женщину. И в это как раз очень гармоничненько вписываются те годы, когда этот урод по факту создал изоляцию для Эрин. Вот хоть убейся, но я считаю, что это было так и нарочно, и ревность тут не при чем. Почти.

— Эрин, ни в коем разе ты не должна позволить разделить нас, поняла? — сказал ей, пока мы медленно катили по главной аллее их поселения, двигаясь по сути сквозь строй. По обеим сторонам стояли и очень мрачно пялились члены стаи. — Т-ш-ш-ш! Не психуй! Я не охренел приказывать приме на ее же земле, детка. Просто нужно убедиться, что земля эта все ещё твоя и нечего тебе тут опасаться. А пока этой уверенности нет, то логично держаться рядом, согласись.

Эрин перестала жечь меня гневным взглядом и кивнула.

— Направо. — негромко сказала она. — Вот к тому зданию. Это дом примов.

— Стало быть, сюда ты возвращалась, покидая меня? — спросил, окидывая пристальным взглядом мрачное тяжеловесное здание из бордового кирпича. Оно производило впечатление громадного кряжистого пня, пусть и лишённого ствола, но продолжающегося очень крепко и глубоко впиваться в землю мощными корнями.

Дома примовв других, разгромленных нами стаях тоже напоминали обычно крепости. Толстые стены, узкие окна, стальные ставни и внешние двери, огромный подвал, с ведущим далеко за пределы поселения подземным ходом. Наверняка тут он тоже был, видимо, неподалеку от каземата, где отец удерживал мою любимую, пока я дозревал до вывода — она меня бросила. Придурок.

— Нет, мне тут не нравилось жить. У меня было собственное бунгало на дальней окраине поселения. — кивнула головой куда-то вправо Эрин, наблюдая как Георг трусит рядом с машиной, изображая почетный и почтительный караул.

Лживая мразь, от меня не ускользнул смысл представления у ворот, и я прекрасно ощущал волны исходящей от княжны сдерживаемой ярости. Это же по нормам чистокровных вообще пипец какое оскорбление, что приме стаи не только сразу ворота не распахнули еще на подъезде, но ещё и вякали там что-то, и потребовалось вмешательство этого их исполняющего обязанности прима. Меня тоже это чуть не подорвало, но вмешиваться — только все усугубить и повысить уровень ущерба авторитету примы до максимального. Чужак, ещё и враг, лезет через голову и пытается давить, решая за приму ее иерархические тёрки. Конец уважению. А может хитрожопый Георг на это и рассчитывал, будучи в курсе о моем отношении к Эрин и взрывном характере?