Книга Ненавистная пара, страница 40 – Галина Чередий

— Заботиться о тебе, беречь, — поспешил я сказать хоть что-то. — Тебя хоть когда-то берегли? Заботились?

— Недавно мне показалось, что да. Но просто тебе и магам необходима была Зрящая, так что все оказалось обманом. Лицедейством.

— Больше это не так, Летэ. — Ага, сам бы я поверил тому, кто так беспощадно обманул, дал понять, что все было лишь игрой, ролью? Нет, но она обязана это сделать.

— Без разницы. Я не буду тем, кем вы хотите. С меня достаточно. — Она прикрыла глаза, и волк взвыл, ощущая, как неумолимо она стала от нас удаляться. Это все равно что бессильно наблюдать, как кто-то проваливается в темный колодец. Кто-то важный, чье исчезновение способно тебя разрушить.

— Ну как же, разве ты не хочешь мучить меня? Отомстить? — Что я несу? Какая еще, к бесам, месть?

Хотя не насрать ли? Пусть будет хоть месть, хоть что угодно, лишь бы сейчас она не упустила свой шанс выбраться отсюда. Наш шанс.

— Как же я могу отомстить тебе, патрону Стражи, а еще и двуликому? — Летэ снова взглянула на меня и усмехнулась скептически очень слабо, но я чуть не подпрыгнул и не заорал от наличия ее реакции.

— Если просто позволишь себе помереть в этой вонючей дыре, то никогда и не выяснишь этого.

Она уставилась на меня и изучала так долго, едва ли не вечность, но все же поднялась на дрожащие ноги.

— Я это обязательно узнаю, — пообещала и отвернулась, делая моего зверя самой обездоленной несчастной животиной в мире. — Несите свой ошейник, — сказала она Веарно так, словно именно ей принадлежало право отдавать тут приказы.

Пока я избавлялся от «следов позора», выравнивал дыхание, приструнивал эмоции, что драли на части, веля одновременно и взорваться от злости, и броситься за Летэ вдогонку, продолжить сексуальное безумие, пока оба не будем истощены и перепачканы друг другом с ног до головы, она воспользовалась самостоятельно найденной уборной, обмылась, судя по звуку льющейся воды, вытерлась насухо, натянула единственный предмет своей одежды и вернулась в постель. Будто ничего и не произошло, и единственное, для чего она поднималась, — это утолить жажду. Нет, так не пойдет, и, пожалуй, я все-таки поддамся второму порыву.

— Это первый и последний раз, когда ты попотчевала меня сухарем вместо горячего влажного ужина, дорогая, — заявил ей, заваливаясь на кровать рядом, реакцией на что было только фырканье, и она перевернулась на живот, демонстрируя полное пренебрежение.

Напрасно, зараза ты моя, напрасно. Твое показное безразличие больше здесь не катит, Летэ, и держаться за него я тебе не позволю. Уж точно не пока чую взывающий ко мне умопомрачительный запах, от которого внезапно сжимаются мои челюсти, а язык сам собой трется об небо, как если бы уже размазывал там неизведанный и даже прежде отталкивающий вкус. Сейчас же мне его захотелось испробовать до трясучки, познать все нюансы, порождающие это благоухание. И с чего я должен себе в этом отказывать?

Съехав по простыне пониже, задрал ее рубашку, обнажая ягодицы, и облизал ту, что с синяком, одновременно сжав вторую. Заставил как можно шире раздвинуть ноги и втиснулся между ними, продолжая бесстыдно облизывать и прикусывать всю кожу, лишенную синяков, до тех пор, пока упрямая пара не сдалась и не прогнулась сильнее в пояснице, отчего ее задница дразняще приподнялась, открыв мне чудесный вид на ее уже потекшую женственность. Ухмыльнувшись, обхватил бока Летэ, отрывая от матраса и вынуждая упереться в него коленями, и мгновенно перевернулся на спину, буквально роняя ее на свое лицо. Ну что же, пришло время осваивать науку орального ублажения своей женщины. Пробовать это раньше не было ни малейшего желания, наблюдать со стороны случалось несчетное количество раз, а вот найти исключительно наш идеальный ритм, волшебное сочетание воздействий вышло не так и сразу, особенно от того, с какой же упертостьюсражалась моя партнерша с внешними проявлениями своего удовольствия. Мое же первое ощущение — упал ничком прямо в букет намоченных кратким летним ливнем лесных цветов. Вот как пахнет и чувствуется возбуждение моей пары. И ей меня не победить, не тогда, когда я распробовал, моментально пристрастившись, стал ее практически насаживать на свой рот, выцеловывая с той же яростной страстью, с какой она недавно терзала мои губы, разнося в пыль всю выдержку. Месть сладка, так сладка и умопомрачительна, что я и сам начал выгибаться в спине, тараня воздух вмиг опять налившимся до боли членом. Кто бы мог подумать, что подобного рода ласки способны меня завести, даже не завести, а реально поджечь. Пожалуй, я стану практиковать их почаще, учитывая, как быстро ледяная пара подала голос, окончательно сдаваясь. Зашипев что-то гневно-пораженческое, Летэ приподнялась надо мной, упершись одной рукой, а вторую запустила мне в волосы, потянув за них опять так болезненно и упоительно, что я едва не кончил сам, и пальцем к себе не прикоснувшись. Опустила голову, поймав мой взгляд своим похотливо-ненавидящим, и принялась толкаться, ерзать лоном на моих губах и языке отчаянно, свирепо, будто карая нас обоих этим наслаждением. А меня и лихорадило, и замораживало, уносило начисто, и каждая мышца каменела в напряжении от нашего неразрывного визуального противостояния, и я лучше бы сдох в тот момент, чем сам прервал эту чувственную муку.