Книга Ненавистная пара, страница 105 – Галина Чередий

— Первым делом нужно раздобыть одежду, как у местных. Наша сразу выдаст, что мы двуликие, — пробубнил мой бейлиф, прекратив шуршать сеном. — Послать лучше Кририка, конечно, когда очухается. Мы еще слишком близко к границе, и здесь у многих могут быть эти выдающие нас амулеты или бес его знает что, о чем упоминал тот стражник.

Я не ощущал усталости до этого момента, но сейчас все навалилось огромной тяжестью.

— С этим разберемся. Сейчас важнее, кто первый будет спать, — ответил ему я.

— Давай ты, Лор. Я-то не был ранен недавно, а у тебя все последние дни те еще выдались.

Я не стал геройствовать и пытаться изобразить несгибаемого и непобедимого прима перед ним. Просто прижался к своей паре еще плотнее и мгновенно погрузился в сон.

Очнуться заставил тихий свист Гаррета.

— Лор, идет кто-то, будь готов, если что.

Действительно, судя по звуку, кто-то уверенно шел к амбару и катил еще что-то. Дверь распахнулась, и мужчина средних лет вошел, толкая перед собой тележку на одном поскрипывающемколесе. Оставалась надежда, что он нас не заметит и уберется, сделав то, зачем пришел, но тут он взял из угла вилы и направился прямиком к копне, где мы закопались. Вот ведь бесов фермер! Я стремительно выскочил из сена, перехватил вилы за ручку как раз перед тем, как три острия должны были пронзить мою ногу, и резко толкнул испуганно охнувшего мужика к бейлифу, бесшумно вставшему за его спиной. Гаррет зажал ему рот ладонью и чуточку даже придушил, пресекая едва вспыхнувшее сопротивление.

Дернувшись еще пару раз, довольно крупный детина вдруг разрыдался, как девчонка, и стал обвисать в захвате Гаррета, будто стремясь бухнуться на колени и совершая какие-то хаотичные знаки руками.

— Мой бейлиф отпустит тебя, но не вздумай шум поднять! — процедил я, сделав страшное лицо. Впрочем, это было излишне. Вид пары голых двуликих на голову выше его самого и так чуть не заставил беднягу обделаться.

— Не губите! Только не детей! — взмолился мужик, действительно стукнувшись лбом в земляной пол у моих ног. — За себя не прошу, только малышей не троньте! Мы с женой вам все… сами… деньги все и добро… она и добровольно под вас… Возьмите, она у меня справная, не старая, и послушная будет, ласковая… все сделает ради детей… выдюжит… детей не троньте, умоляю.

— Че ты несешь?! — возмущенно зашипел на него мой бейлиф. — На кой нам дети твои и жена в придачу?

Фермер же продолжал бормотать невнятно, всхлипывая и унижаясь, вымаливая у нас пощады для тех, кого мы трогать и не собирались, и все усилия поставить его на ноги и унять не работали. Но спустя полминуты этого бардака он дополз до брошенных мною тут же вил и, схватив их, как думал, незаметно, с воплем хотел броситься меня. Я выбил дурацкое орудие у него из рук без особого усилия, и он снова брякнулся вниз, заведя старую песню.

— Встань, мужчина! — Голос Летэ прозвучал властно, в один момент оборвав его истерику. — Никто здесь не несет угрозы ни тебе, ни твоим домочадцам. Окажи нам посильную помощь и не поднимай тревоги, пока не уйдем, и никто не пострадает.

Деревенский вояка уставился на Летэ, раскрыв рот, и я его прекрасно понимал. Растрепанная, с соломой в волосах, бледная, в мятых одеждах совсем не по размеру, она все равно являла собой великолепную картину и взирала на нас с достоинством вельможной особы.