Книга Лилия между тернами, страница 44 – Галина Чередий

Осознавать, что хоть один будет думать, что я могла ради денег пожелать смерти единственному родному человеку в этом мире… Это просто разрывало мне душу. Я жила в изоляции от внешнего мира всю свою сознательную жизнь. И мысль о том что теперь, когда мне предстоит столкнуться с этим реальным миром лицом к лицу, я буду для всех той, на ком лежит тень смерти близких, была сбивающей с ног.

Я поднялась и подошла к окну. Почему нельзя обернуться и уйти в леса, далеко — далеко? И больше никогда не возвращаться в человеческий облик,к жизни, в которой нет ничего, кроме боли и потерь.

Когда-то отец говорил мне о тех перевертышах, что, утратив близких и смысл жизни, прятались от личных потерь в животной сущности. Если пребывать в ней достаточно долго, то постепенно забывалось все, в том числе и сама человеческая личность. Те перевертыши выбрали остаться зверьми, нежели возвращаться в мир людей, где их ничего не держало. А я бы так смогла?

— Если станет совсем плохо, я просто спрячу тебя, — сказал Римман.

— Зачем?

— Что, не понял?

— Зачем тебе так заморачиваться из-за меня?

Не знаю, зачем спрашивала. Может, хотела услышать, что хоть немного ему не безразлична?

— Ну, уж точно не из-за твоей неотразимости, Ники. Я ведь уже потратился на тебя, думаю, неплохо будет вернуть свои деньги назад, — Римман явно старался говорит равнодушно, но звучал немного нервно.

Ну да, глупая, глупая наивная девчонка! А ты думала, что он сейчас упадет на колени и разрыдается, в вечной любви тебе признаваясь?

— Ну, если мне удастся выжить, об этом можешь не переживать, — горечь от разочарования чувствовалась на моем языке.

Расслабься, Римман. Своё ты всегда вернешь!

— Не переживай, ты выживешь. И выйдешь замуж за своего принца, — Римман прижался ко мне сзади и обхватил рукой за шею, вынуждая откинуть голову на его плечо. — Почему ты до сих пор за него не вышла, Ники? Чего так затягивала?

— Тебя это не касается. Это не твоё дело, — выдохнула я, слабея.

— Точно. Не моё. Но просто представь, как я кайфую от того, что буду первым во всем, — хрипел Римман у моего уха.

Его вторая рука уже знакомым движением соскользнула на мой живот, и за ней последовала волна жесткого жара. Я сжала зубы в раздражении. Как бы я ни злилась на Риммана, какие бы гадости он мне не говорил, стоило лишь его ладоням оказаться на моей коже, и вот я уже желаю, чтобы он пошёл дальше и не смел останавливаться. В его руках я мгновенно становилась нуждающейся и переполненной вожделением.

— Как ты это делаешь со мной? — прошептала я больше для себя.

— Делаю что, Ники? Заставляя тебя желать?

— Да, — еле слышно ответила я.

— Делаю тебя влажной и податливой?

Его тело прижалось плотнее, и я ощутила, как сильно он возбужден. Я сглотнула и кивнула. Римман расстегнул мои джинсы и резко сдернул их вниз вместес бельём.

— Переступи, — приказал он, а я с испугом покосилась на дверь.

— Переступи! — сказал он уже жестче.

Я выбралась из одежды, и Римман поднялся и, развернув, усадил меня на подоконник. От контакта с прохладной поверхностью у меня вырвался вскрик. Римман схватил меня за ноги и поставил их наверх, вынуждая бесстыдно раскрыться. Его голодный взгляд был направлен прямо на мои влажные складки, и от этого у меня всё тело горело от стыда и возбуждения.