Книга Первый Феникс, страница 27 – Анна Гращенко

Их отряд успел хватить опасностей, поохотившись в последний год перед тем, как фениксы перестали рождаться. Но уже слишком давно не случалось такого, чтобы он ничего не мог сделать, чтобы ничего от них не зависело.

Сегодня он держал напарницу за руку, пока та шагала по самому краю пропасти, дна которой не разглядеть. Камешки под ее ногами срывались вниз и так и не находили конца своего падения. Она и сейчас там шагает, но хотя бы перестала заглядывать вниз, пытаясь разглядеть дно бездны.

Глеб сильнее сжал ее руку и поцеловал кончики пальцев. Она выкарабкается, справится. Но будь она сейчас в сознании – ей не понравилось бы то, что держало мысли охотника.

Его мозг царапала ненависть в своем первобытном проявлении. Феникс чуть не отнял у него напарницу, а его, феникса, спасать? Везти в больницу? Трижды в секунду он напоминал себе, что девушка, которую вытащил новенький, – не феникс. Об этом говорило все. Марина перестала… Он пытался подобрать слова – ни одно не подходило. Умирать. Она перестала умирать.

Все анализаторы твердили зелеными лампочками одно и то же – девушка из офиса была человеком.Ему остается верить тому, что рассказал новенький, – все это время Глеб под ярким неодобрительным взглядом Василия сливался ухом с дверью и ловил каждое слово, произнесенное в комнате. Феникс убит, феникса нет. Он твердил это себе так часто, что в мыслях слова слились в сплошное непроглядное марево. Но феникс был. И он чуть не отобрал жизнь Марины.

Глеб вздрогнул, когда в комнате вдруг стало тихо. Медики, собрав с парня все, что можно получить, не вредя его здоровью, оставили Юру в покое и почти бегом покинули палату, спеша в лаборатории. Юра дул на сгиб локтя, где зияла узкая, но глубокая рана – медикам кроме крови, кожи и волос также понадобился образец тканей. Вместо обезболивающего ему вручили кусочек ваты и пожелание скорейшего восстановления.

– Она скоро очнется. – Юра хотел приободрить охотника, но тот взглянул на него оскаленным волком. Через секунду Глеб опомнился и прогнал злость с лица, но та лишь скользнула обратно в мысли.

– Лучше бы так. То, что ты сказал генералу, – это правда? – Глеб говорил, подняв ко лбу сжатую обеими руками ладонь Марины.

– Да.

– Там, – Глеб запнулся, – у феникса, ты видел там ее?

– Она не была с остальными, была другая, все понимала, – затараторил Юра.

Какое-то время Глеб сосредоточенно молчал.

– Ты, похоже, понимаешь, что-куда-как-зачем? – Охотник тряхнул головой, и его взгляд снова сфокусировался, ударившись о бледные стены.

– Мне бы хотелось, – честно ответил Юра.

Ему действительно хотелось прямо ответить на все вопросы, нахлынувшие сейчас лавиной, перекрыв доступ кислорода. Но он и сам дышал лишь благодаря рефлексам, потому что ничего другого у него не осталось.

Он ничего не знал и не понимал, кроме одной-единственной вещи. Он чувствовал это болью в мышцах, ощущал кончиками пальцев, ресницами и различал в аромате холодеющего вечернего воздуха – ему было плохо «здесь» и надо было вернуться «туда». И, похоже, этому удивлялся только он один.

Феникс же – убитый им феникс, откуда это чувство вины? Он убийца? – ждал его и обрадовался, потому что знал, что Юра должен был оказаться в плавящемся темном городе. Откуда это? Вина, стыд, боль. Феникс обнял – нет, обняла его, не ожидала нападения, была рада. Соскучилась?