Книга НИИ ядерной магии, страница 94 – Анна Гращенко

— Ушли? — раздался шёпот Фимы в сумраке.

Красибор увидел, что она сидела в кровати, обхватив себя за плечи, на её хорошеньком лице отражался страх.

— Ушли. Я проверю, что там, — он взялся за дверную ручку. — Может, они что-то оставили.

— Не ходи, — взмолилась Фима. — Если что-то и оставили, найдёмутром.

— Утром может быть поздно.

— Мне страшно, Крас. Не ходи.

— Эй, — он сел рядом с ней на кровати и приобнял за плечи. — Всё в порядке, твоя защита устояла.

— Я надеялась, что она и не понадобится.

«Я тоже», — подумал Красибор. Он легко провёл логическую цепочку: «Всю прошлую неделю Фиму никто не трогал» — > «Он сбежал из больницы и остался у неё ночевать» — > «Кто-то попытался к ним вломиться». Совесть встала над ним, как титан, готовый раздавить неугодную букашку. А если бы она пострадала? То виноват был бы только он. Какое-то время они сидели молча, слушая бодрое тиканье часов. Потом их перебил Красибор:

— Как думаешь, сможешь ещё поспать?

— Нет.

— Тогда просто полежи с закрытыми глазами. Попробуй.

Девушка помотала головой из стороны в сторону. Красибор потянул её назад, придерживая за плечи, и Фима подалась. Она позволила себя уложить и накрыть одеялом.

— Мне страшно, — повторила она шёпотом.

— Я рядом, — так же шёпотом ответил Красибор.

Он замялся на несколько секунд в раздумьях, но потом всё же скинул кроссовки (тоже из Фиминого саквояжа) и забрался на кровать рядом с девушкой. Пружины скрипнули, но были достаточно крепкими, чтобы без проблем выдержать вес двух человек. Фима, не сказав ни слова перекатилась на бок, и позволила Красибору устроиться у неё за спиной. Только так они поместились бы на кровати. Мужчина обнял Фиму за талию — осторожно, почти целомудренно — и, уткнувшись носом ей в волосы, сделал глубокий вдох и выдох. В нос ему ударил аромат дыни и мандариновых косточек. Красибор улыбнулся и мысленно порадовался тому, что Фима его не видела. Девушка, в свою очередь, радовалась тому же, с трепетом ощущая его дыхание на своей шее.

— Как думаешь, зачем за тобой следили в больнице? — спросила она, уже засыпая.

— Кто-то очень не хочет, чтобы мы сняли порчу с моего отца.

— Тоже так думаю.

И они оба провалились в глубокий, хоть и краткий сон.

На кончиках чернеющих веток собирались капли и, набрав вес, грузно срывались вниз. На первый взгляд, за распахнутым окном царило уныние, но это была иллюзия для невнимательных. При ближайшем же рассмотрении проявляли себя набухшие коричневые почки, уже поддёрнутые зеленоватой бахромой молодой листвы. Сиреневый куст, которым любовался Бажен Бологов, был готов явиться согретому весеннему миру. На дворе стояло самое начало мая, и Бажен с нетерпением ждал встречи со своим садом, который вырвался из зимней спячки. Мужчина задавался вопросом, сколько времени у него осталось: увидит ли он, как голый кустарник за окном превратится в сочное зелёное облако? Ощутит ли стойкий аромат, истончаемый белыми и сиреневыми гроздями, которые зацветут меньше, чем через месяц? Бажен сидел в своём удобном кресле-качалке, укрытый двумя пледами. За спиной у него находилась вытянутая подушка, которая делала долгое пребывание в кресле более комфортным. Мужчина заворожённо наблюдал за каплями, оставшимися после дождя. И чувствовал, как его жизнь, подобно ним, капля за каплей покидают его тело.