Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 211 – Анна Гращенко

Фима набрала полные лёгкие воздуха и выпустила его тонкой струйкой. Она и хотела всё прояснить, и не хотела. Сердце устало от метаний и желало спокойствия. Но отчего-то было страшно прерывать эту историю – её и Красибора. Он не был ей безразличен – и оттого не хотелось причинять ему боль. И хотя она чувствовала, как дар его пробирается ей под кожу, заставляя больше и больше очаровываться, верила, что он уловит разницу.

– Кто первый? – спросил он с нервной улыбкой.

«Чуйка наверняка подключилась, – думала Фима. – Говорит ему хорошего не ждать, вот и запереживал».

– Всё равно, – сказала она вслух.

– Хорошо, – Красибор немного помялся и решительно сказал: – Тогда я начну, если ты не против.

Фима махнула рукой в приглашающем жесте и плотно сжала губы. Она не меньше Красибора боялась узнать правду. Легко поверила в то, что они находятся во временном кармане или чём-то вроде этого, и что сейчас, пока они разбираются с делами сердечными, весь остальной мир стоит на паузе. И всё же главная причина того, что она пошла у него на поводу, заключалась вовсе не в драме, которая между ними разворачивалась. А в том, насколько эта драма влияла на способности Красибора. В какой-то мере ей было даже стыдно за это – за то, что ей важнее было его стабилизировать, чем любить или утешить. И страшновато было, что он сейчас и сам это почувствует.

Фима была совершенно сражена его невероятным прогрессом. То, какая тонкая и в то же время крепкая связь с магией была у него, восхищало и даже пугало. Сложно было поверить, что он обучается магическому мастерству всего пару дней – казалось, не было двух десятков лет, что он провёл с магией в разлуке. И всё равно Фима заметила, чтоего эмоции выводят силу из-под контроля. У неё была даже мысль подыграть, сделать вид, что влюблена в него без памяти. Но эту идею быстро отмела – он бы понял и разозлился. А она не хотела выяснять, что может натворить его сила, когда хозяин оскорблён и обижен.

«Раз уж есть шанс устаканить эмоции здесь и сейчас, – думала она, – нужно его использовать».

Были опасения, что очередной отказ тоже выведет его из равновесия – но то хотя бы здесь, а не рядом с теми, кто нуждается в его защите. Да и чего таить – Фима как и прежде верила в Красибора. Знала, что он лучше и даже сильнее, чем о себе думает.

Он прикусил нижнюю губу и глубоко вдохнул, собираясь с силами. Наконец, Фима увидела, как его указательный палец дважды касается застывших в смоле сухоцветов. Он смотрел на неё с обожанием и надеждой, но на глазах лицо его менялось.

Красибор побледнел. Мышцы лица расслабились, перестав скрывать грусть. Он бурил Фиму взглядом, и она буквально слышала, как рушатся его ожидания.

– Что ж, по крайней мере ты меня не ненавидишь, – сказал он хрипло.

– Не могу.

– А если бы я убил тогда Сашу? Тоже не смогла бы? – он спросил это и печально улыбнулся. – Не отвечай, я чувствую.

Фима протянула было ему руку, но Красибор отшатнулся от неё, будто прикосновение причинило бы боль. Он отошёл и сел прямо на густой мох, крепко сжимая блокнот в руках. Какое-то время молчал, а потом горько хмыкнул:

– И всё же Саша?

– И всё же Саша, – эхом отозвалась она и едва поборола желание виновато потупить взгляд.

– Простила ему три года унижений?

Фима молчала. Она знала, что Красибор и так всё поймёт – он в буквальном смысле был сейчас ею, если заклинание работает именно так, как она поняла. А значит, говорить горькие слова вслух не обязательно.