Книга НИИ ядерной магии. Том 3, страница 202 – Анна Гращенко

Чердак встретил темнотой и пылью, встревоженно поднявшейся в воздух, чтобы поприветствовать гостя. Красибор прищурился и распознал сотни перламутровых частичек, парящих здесь, подобно крохотным и очень медлительным светлячкам. Песня стала уже такой отчётливой, что он почти мог разобрать слова. Но всё ещё слишком тихой, чтобы действительно сделать это. Можно было подумать, что звучал на самом деле просто напев, а не песня, но Красибор был уверен, что магия рассказывала ему историю через эту музыку, и он лишь должен был проявить достаточную внимательность, чтобы понять, что именно она хочет поведать.

Идя на звук, он несколько раз споткнулся и поднял такой грохот, что непременно должен был перебудить весь дом. Но было тихо. Спали ли Каракулины или заткнули уши наушниками и слушали, что же случилось в предыдущих сериях – неважно. Так или иначе, никто не пришёл проверить, что происходит на чердаке. И Красибора это вполне устраивало.

Наконец, он упёрся то ли в шкаф, то ли в буфет. Попытки обойти его провалились – по обе стороны высились другие шкафы и высокие деревянные ящики. Перламутровые светлячки так и вились вокруг буфета, иногда немного освещая его детали: округлые вензеля из светлой породы дерева, вклинившиеся в основную тёмную; чёрные металлические ручки, болтающиеся как маленькие капельки; Красибор тронул одну из них, и та закачалась, а песня тут же усилилась. Он взялся за «капельку» и потянул на себя длинный узкий ящик, пошарился внутри, но нашёл лишь несколько пуговиц да карандаш. Тогда потянул за следующую, второй ящик был доверху забит блюдцами. Уверенный, что ищет совсем не их, он всё же достал несколько и прислушался к своим ощущениям. Блюдца были самыми обычными, совсем не волшебными и уж точно не поющими.

– Ну, Боглюбит троицу, – пробормотал он и потянул на себя последний ящик.

Условно говоря, пустым он не был – множество светлячков ютились внутри и разлетелись, стоило Красибору сунуть внутрь руку. Сначала показалось, что ничего интересно он там не найдёт, но вдруг под пальцы прыгнуло что-то гладкое и тёплое. Почти горячее.

Он выудил из ящика сложенные вчетверо лист бумаги. Она была хорошая, плотная, с рваным краем – её выдрали из блокнота или тетради.

– Брезг, – сказал Красибор тихо, будто боясь вплетать свой собственный голос в песню.

За его спиной забрезжил тёплый свет. Использовать заклинание ранее он не хотел, думая, что может распугать этим перламутр и чарующую мелодию. Но теперь, казалось, нашёл искомое и можно не осторожничать. Тем более что как только стало достаточно светло, чтобы прочитать написанное, он смог наконец-то распознать текст песни. На листке стройными потоками лились магические слова. Красибор чувствовал силу, исходившую от каждого из них. Некоторые строчки были написаны привычным способом: горизонтально слева направо. Другие тянулись сверху вниз, третьи пересекали их по диагонали, а одна длинная фраза завилась в круг, заперев в себя весь остальной текст. Всё вместе походило на странный лабиринт, не имевший ни входа, ни выхода.

В горле Красибора пересохло. Он кашлянул и сразу ощутил, как всё внутри слипается, мешает дышать. Перламутровые частички собрались вокруг него плотным сияющим туманом, а он даже не заметил, когда это произошло. Они мерцали, как будто вторя ударам его сердца, то становились ослепительно яркими, то практически угасали. Песня становилась громче, громче, ещё громче и в какой-то момент начала забиваться в уши и глотку, не позволяя отдавать внимание чему-то другому.